Франция в поисках внешнеполитических ориентиров в постбиполярном мире
Шрифт:
кризисов и в обсуждении глобальных вопросов. Они тесно связаны и
дополняют друг друга. Когда международные инициативы Франции
пробуксовывают из-за отсутствия согласия внутри ЕС, её дипломатия
обращается к стратегическому диалогу с Россией и Китаем, в рамках
избранного клуба постоянных членов СБ ООН, как это случилось в период
иракского кризиса 2002-2003 гг. В последние годы на обоих направлениях
Франция всё более может опереться на поддержку Германии.
В
сверхдержав идею «равновесия», подразумевавшую отказ от гегемонии и
торжество системы ценностей, разделяемых всем международным
сообществом. В пропаганде этих ценностей видит Франция свою особую
450
миссию. Парадоксальность ситуации состоит в том, что Франция
оспаривает эту миссию у США, а в годы холодной войны именно общность
ценностей была идеологическим стержнем атлантической солидарности. И
эта солидарность пережила холодную войну. В конце 90-х годов, в связи с
расширением НАТО и югославским кризисом стало очевидным, что
окончание холодной войны снизило, но не уничтожило напряжённости в
Европе между Западом и Востоком, хотя граница отчуждённости была
отодвинута на восток. В то же время, рубеж ХХ-ХХ1 веков был отмечен
ростом новых глобальных угроз, источники которых не связаны более ни с
национальной, ни с коммунистической идентичностью и происходят из
конфликта между центрами и периферией высокотехнологичной
индустриальной цивилизации.
Новая система международных отношений рождалась из кризисов, отмеченных печатью этих цивилизационных конфликтов так же, как
данностью глобализации. В конце 90-х годов взгляды французской
политической элиты на вопрос о том, каким должен стать новый мировой
порядок, будь-то голлист Ж.Ширак или социалист Л.Жоспен, совпадали с
позицией европейских и американских приверженцев так называемого
“третьего пути”557: Б.Клинтона, Т.Блэра, Г.Шрёдера, В.Кока и др., унаследовавших дух своей молодости - агрессивного гуманитарного
активизма “молодёжного бунта” 60-х годов. Их знаменем становится
глобализация – создание мирового порядка на основе расширения зоны
демократии и либеральных ценностей во всемирном масштабе. Методы
разрешения косовского, а позже афганского и иракского кризисов
позволили предположить, что это будет система, основанная на моральном, 557 Речь идёт об идейно-политической ориентации, провозглашённой рядом ведущих государственных
деятелей Запада во второй половине 90-х годов. «Третий путь» в политике противостоит как
неоконсерватизму 80-х годов (тетчеризму, рейганомике),
идеалу, показавшему свою недееспособность в преодолении мирового экономического кризиса 70-х – 80-х гг.
Во внешнеполитическом плане сторонники «Третьего пути» являются приверженцами глобализации, которую
они видят в торжестве либеральных и демократических ценностей во всемирном масштабе.
451
военном и технологическом превосходстве западных демократий.
Конфликты 90-х годов, венцом которых был косовский кризис, проявили
его контуры. Они показали реальность установления такой системы
международных отношений, поставив в повестку дня пересмотр принципа
невмешательства, закреплённого правилами холодной войны.
Параллельно в политике и в политологии развивалось представление о
неизбежном размывании государственного суверенитета не только в
пользу наднациональных институтов интеграционных объединений, но и в
смысле пересмотра сложившихся представлений о суверенности права
государства на законное насилие в рамках собственных границ. В
западной политологии и в общественном мнении утвердилось
представление о международной ответственности государства за
нарушение прав человека на собственной территории и о законности
гуманитарного вмешательства, в том числе военными средствами, в дела
суверенных государств. Это представление соответствовало и французской
мессианской традиции, и принципам ангажированной французской
интеллигенции, задававшей тон в обществе.
В то же время, французский проект глобализации отличает идея
многополюсного мира. Лозунг Ширака – многополярность. Он стал
стержнем французской дипломатии с середины 90-х, когда партнёры
Франции по ЕС готовы были признать геополитическое преобладание
США, противостоять которому не в силах тогда были ни ЕС, ни Россия, ни
Китай. «Моментом истины» для определения отношения французского
президента к этой тенденции стал 1999 год. С одной стороны, страх
маргинализации в условиях военно-технического превосходства США
вкупе с отсутствием единой для ЕС концепции обеспечения безопасности, с другой стороны – сознание общности целей гуманитарного
вмешательства и представлений о единой ответственности западных
452
демократий за судьбы Европы, привели к ассоциации Франции с США в их
политике в отношении Югославии.
Чтобы участвовать в “пире победителей” на развалинах Ялтинско-