Француз
Шрифт:
Только я забрасываю и кладу удилище на рогульки, как следует первая поклёвка. Моментально подсекаю и вытаскиваю рыбёшку в пол-ладони величиной. Приходится её выпустить и снова забросить.
«Дальше я сам», - твёрдо говорит Ирван и берёт из моих рук удочку.
«Удачи», - желаю ему я и иду на своё заветное место. Есть у меня такое. В прошлом году я на нём выловил голавля килограмма на полтора... или больше. Рыбаки редко когда на глаз ошибаются, разве что в два раза...ну, или в три...
Николай в это время достаёт
Рыбалка началась. Всё, внешний мир куда-то исчезает, и я перестаю что-либо соображать.
Как там у Чехова:
«Господь не засчитывает в срок жизни время, проведённое на рыбалке».
Это точно, Антон Павлович сам был заядлым рыболовом.
И вот в заветном месте я сижу уже полчаса, а поклёвок у меня, в отличие от Ирвана, кот наплакал. Зато мой крючок цепляется за что-то на дне. Обрывать леску не хочется, она ведь порвётся не там, где нужно, не на поводке. Мороки потом не оберёшься. К машине надо будет идти, искать запасные крючки, леску, грузила. Потом очки дальнозоркие одевать… Лучше я полезу в воду.
Раздевшись догола (тоже в своём роде чеховский сюжет), я ныряю в воду. Глубина метра три, не меньше. В прозрачной воде я вижу, что крючок мой зацепился за какую-то другую снасть, хозяин которой, в отличие от меня, не пожелал нырять за ней. Я осторожно достаю чужую снасть, и отцепляю крючок. Вот и к машине теперь идти не нужно, к тому же, сам собой у меня появляется запасной крючок, к нему порядочный кусок лески с грузилом, и своя снасть целой остаётся. Но рыбы по-прежнему нет. Вероятно, своим нырянием я её всю распугал. Выбравшись на берег, я одеваю на себя только трусы и кепку. Солнце уже высоко, и пора начинать загорать.
«Всю рыбу не переловишь», - как правильно замечают некоторые, ничего не поймавшие рыболовы.
Я собираю вещи и иду к машине. Заодно наведываюсь к французу, посмотреть, как дела у него. Ирван сегодня в ударе, мало того, что он не порвал и не запутал мою снасть, он уже поймал две рыбёшки. Я сажаю их в садок и с удивлением наблюдаю, как он ловко орудует удилищем и длинной леской.
Это он делает так, будто всю жизнь ловил рыбу на нашей реке. Но я знаю, что это его первый опыт, и удочку он впервые держит в руке. Но я также знаю, что новичкам всегда везёт, тем более, что на лице у него написан такой неподдельный азарт, будто он играет в казино, а не рыбу ловит. Ещё пара ловких движений, и он сорвёт Джекпот.
Я улыбаюсь, глядя на него, а солнце уже палит нещадно. На своём уловистом месте Ирван сидит к нему спиной. Плечи он себе намазал мазью от загара, а вот остальную часть спины не достал. Ему бы попросить, кого… Теперь плечи у него белые, а всё спина красная, как у рака. Я, конечно, намажу её, но сделаю это слишком поздно.
Николай на моей резиновой лодке носится посредине реки. Он устанавливает на дне какие-то свои специфические снасти, надеюсь, что не браконьерские. Он ныряет с маской и высматривает крупную добычу. Но пока он тоже ничего не поймал.
«Нет тут рыбы, Сергеич, - кричит он мне, - я всё дно проверил».
«Не бери в голову, - кричу ему я, -
Я ещё раз намазываю Ирвану спину и потом предлагаю позвонить жене:
«Сейчас у вас там раннее утро, - говорю я, - она наверняка дома. Расскажешь ей, где ты и чем занимаешься, и какая у нас тут погода».
Ирван сразу же забывает про рыбалку. Он отдаёт удочку мне, уступает уловистое место и начинает звонить. Вчера он звонил поздно, сегодня рано, но я чувствую, результат будет одним и тем же.
Набрав номер всего лишь раз, и наткнувшись на автоответчик, он отдаёт мне трубку обратно.
«Сэ ля ви, - говорю ему я, - не расстраивайся».
Но в это время до нас дозванивается мой почепский дядька, Аркадий Сергеевич. Вчера у него был день рождения, 77-мь ему стукнуло, и теперь он приглашает нас отметить это событие. Вчера, поздравляя его с двумя семёрками, я «нечаянно» проговорился, что у меня гостит француз.
«Заканчивайте ловить, - радостно кричит он в трубку, и я понимаю, что на вчерашние дрожжи он накинул сегодняшнюю рюмку, - тащи ко мне своего француза, у нас уже и стол накрыт».
«Клёв в самом разгаре», - вру ему я.
«Да какой клёв в жару, - не верит он, - искупайтесь на посошок и срочно выезжайте…».
Часть IV. Глава III.
«Да, пора бы окунуться, - предлагаю я Ирвану, - а то ты всю рыбу переловишь».
«Шутишь»? – смеётся он.
«Думай, как знаешь, - отвечаю я, - но уже скоро наступит время подкрепиться, а, искупавшись, это будет сделать не так жарко».
«Я тут у вас поправлюсь, - отвечает он, - я правильно произношу это слово, поправлюсь? Я тут только и делаю, что ем».
«Это хорошо, - говорю я, - и поправлюсь – верное слово. Но, чтобы проверить это, тебе надо было взвеситься в первый день, а потом в день отъезда повторить процедуру…но ты не бери в голову».
В это время Коля причаливает к берегу и вытаскивает за собой лодку. Он вываливает из неё на траву снасти, маску, ещё какую-то ерунду, но рыбы я не вижу. Не смотря на жару, подбородок у него посинел от холода.
«Не за рыбой приехали, - успокаиваю его я, - согревайся пока, а мы с французом сходим на мелководье искупаемся. Вернёмся, что-нибудь перекусим и айда к дядьке».
Ирван вытаскивает из рюкзачка планшет, и мы направляемся через заливной луг к месту купания. Здесь река делает крутой поворот, и с нашей стороны начинается большая песчаная отмель.
Мы раздеваемся и лезем в воду. Вода на мели, не смотря на август, хорошо прогрелась. Там, где течение слабое, растут кувшинки, а у самого берега я вижу несколько белых лилий. Когда-то они росли везде, и в черте города тоже. Теперь же эти дивные цветы занесены в красную книгу. Ирван держит планшетник над головой. Будет что-то снимать на память. А снимать есть что.