Француз
Шрифт:
Их тысячи. Они развешены на растяжках почти над всем бульваром, от входа в парк и до площади Ленина.
«Красиво у вас», - говорит восхищённо Ирван.
«А ты не хотел ехать в Брянск», - говорю ему я.
В конце бульвара мы подходим к стене пятиэтажного дома, на которой прикреплён стенд с военачальниками, героями Великой Отечественной войны. Стенд повесили недавно, 9-го Мая, в юбилей Великой Победы. Моей маме в этот же день исполнилось 85-ть.
Я останавливаюсь перед портретом Чуйкова Василия Ивановича. Это его 62-я Армия удержала Сталинград в 42-м.
«Бабушка моей жены, баба Дора, - говорю я Ирвану, - служила в молодости у этого маршала в Сталинграде главным поваром»…
Не знаю, вспомнит он потом об этом, когда будет посещать в Волгограде Мамаев Курган.
Дальше мы идём через площадь Ленина, и я показываю Ирвану одноимённый памятник. Недалеко от него недавно установили другой памятник: сове, или филину, не знаю точно. Я не различаю этих птиц, думаю, что это вообще одно и то же.
Трёхметровый монумент, в отличие от волка, сделан из берёзовых прутьев. Возле совы тоже теперь всегда толпа зевак. Потом мы идём дальше, к драмтеатру. Напротив здания драмтеатра памятник Тютчеву. Ирван показывает на него рукой и говорит:
«Фёдор Тютчев».
«Наш земляк, - уточняю я, - и Фёдор там начинается с «фиты». Я тебе днём покажу».
Пройдя драмтеатр, мы оказываемся у ЦУМа, нашего центрального универмага. Напротив него высится здание областного УВД, красивое и подсвеченное не хуже Кремля.
«Здесь наша полиция ютится, - говорю я Ирвану, - вернее, её руководство».
Француз удивлённо смотрит на меня.
«Да, они тут не хило устроились», - подтверждаю я его немой вопрос».
«Что значит, не хило»? – спрашивает он.
«Значит хорошо, прекрасно, восхитительно, - перечисляю я эпитеты, - трэ манифик по-вашему».
«Теперь и я могу так говорить: «не хило»? – смеётся француз.
«Можешь, только не у меня дома…».
А до него остаётся уже не так далеко, пересечь дамбу через Нижний Судок, подняться наверх, и вот он мой дом. Местные жители дали ему прозвище «Дом с часами», и под этим именем его знают все…
Через овраг мы переходим по дамбе, сплошь заросшей деревьями и высокой травой. Из его глубины веет на нас прохладой. Ирван останавливается на смотровой площадке.
«Это дамба, - говорю я, - её
«Что есть дамба»? – интересуется француз.
«Понт (мост), - отвечаю я, стараясь выразиться по-французски, - ну не совсем «пон», он из песка, «лё саблё», - уточняю я, - люи аппортэ дё ля ривьер Десна (его принесли из реки Десны), но не в карманах принесли, а намыли…».
Ирван таращит на меня глаза, но как ни странно, всё понимает.
«Иси рэспирасьон бьян (здесь дышать хорошо)», - заканчиваю я свои мудрёные объяснения.
Дальше мы идём молча.
Но вот и мой дом. Часы на его башне показывают десять вечера. В начале августа в это время уже темно, да и самоё время в прошлом году сдвинули на час ближе к ночи.
Дома нас уже заждались, спать никто не ложился. Моя мама снова волнуется.
«Заморишь ты француза, - говорит она, - не даёшь человеку отдохнуть с дороги. Я там вам сделала настоя из дубовой коры, напоишь его на ночь. Он кашлять не будет. И дай ему обязательно чаю с мёдом»…
Приходится выполнять её распоряжения. Ведь я для неё по-прежнему маленький неразумный сынок. Теперь она так величает и француза.
Но, наконец, все распоряжения от неё получены, мать желает нам спокойной ночи и уходит.
Мы остаёмся с Ирваном одни, мы пьём горячий ароматный чай и молчим. Слов на сегодня достаточно. Усталость бродит по всему моему телу, но эта усталость приятная. Длинный-длинный день, наконец, заканчивается.
Жена постелила гостю постель в зале на раскладном диване, я провожаю его до места. На пододеяльнике и на наволочках чёрно-рыжими нитями вышиты тигры. Это бельё я купил в турецком Авсалларе.
За окном в сквере всё ещё горят фонари. Их отключат только в половине второго. Свет от них отражается в окнах, потом проходит через папоротники в высоких кадках, которыми моя жена уставила комнату, она любит всяческую заморскую зелень, и, наконец, складывается на потолке в сказочные узоры. Мне кажется, в такой комнате приятно будет жить французу.
Мы желаем друг другу «бон нюи» и идём спать. На душе у меня полнейшее чувство выполненного долга.
Часть II. Глава I.
День второй. Знакомство продолжается.
Регистрация в ОВИРе и проч.
На следующий день нелёгкая поднимает меня в несусветную рань. Только-только солнышко в окошко заглянуло, а я уже протираю глаза. Смотрю, жены рядом нет, прислушиваюсь, с кухни доносится какой-то стук.