Француз
Шрифт:
Ага, это она уже готовит для француза блины (дю крэп).
Я быстренько вскакиваю, бегу туда и начинаю ходить возле плиты, потягивая носом.
«Сядь, - говорит жена, - не мельтеши перед глазами».
Но на одном месте усидеть я не могу, меня колбасит. Надо же, живой француз поселился у меня и будет жить целую неделю.
Я иду в прихожую и смотрю через занавеску на безмятежно спящего гостя (между прихожей и залом дверей у меня нет).
«По голове лучше себе стукни, - отвечает жена, переворачивая на сковородке очередной шкворчащий блин, - зачем ты его таскал вчера, на ночь глядя? Теперь вот он выспаться не может. Садись и жди, не трогай его».
Потом Ирван расскажет ей, то есть, моей жене, а не мне, что уснул он поздно, что за окном допоздна гоняли мотоциклисты, что по природе своей он «сова», а не «жаворонок», и скажет ей спасибо за то, что она не дала мне его разбудить.
«Я у вас жил как король», - скажет он нам потом в день своего отъезда.
Я продолжаю терпеливо ждать пробуждения званного гостя.
Но вот уже и блины начали остывать, а француз всё никак не просыпается. Тут уже начинает волноваться жена.
«Сделаю тогда ещё одну стопку блинов, - разговаривает она сама с собой, - ты будешь есть холодные, а он горячие».
«Большое спасибо, гранн мерси», - говорю я, но слова эти звучат из моих уст не как благодарность.
Но как бы там ни было, через час мы все за столом. Перед нами две горки пышных ароматных блинов и полтазика лукашенковской густой сметаны.
«Мне нужен один кофе, - просит француз, - без него я не могу проснуться».
А я могу, и в отличие от него, давно проснулся. Поэтому завариваю себе чай из женьшеня, привезенный мною из Таиланда. Я так им хотел угостить француза, а он…
Что ж, пусть тогда пьёт свой кофе, точнее, наш, а ещё точнее – бразильский.
Я верчу перед его носом упаковкой из-под женьшеневого чая и показываю на ней надпись «маде ин Тайланд». Но, оказывается, француза этим не удивишь. Он хорошо знаком с этой далёкой страной. Ирвану, как и мне – Тайланд, почти дом родной. Лет тридцать назад, после пережитой им любовной драмы, прожил он в ней больше года. Он собирался провести там свой медовый месяц, любимая девушка должна была прилететь к нему из Франции…но не прилетела. Она вышла замуж за другого. К разбитому корыту Ирван возвращаться не стал, уволился по звонку с работы и остался жить в Таиланде. Было ему на ту пору неполных двадцать пять. От отчаяния он решил даже остаться в этой стране навсегда и начал уже изучать тайский язык. Но время лечит любые раны, и любовные в том числе. Они, порой, лечатся даже быстрее остальных, особенно, если лечащий врач вам попадётся достойный - в виде душевной миловидной девушки.
«Кхоп кхун кап (спасибо)», - говорит он мне.
«Самрап мыи нии (за ваше угощение)», - отвечяю я.
Я тоже в юности пережил любовную драму, а потому знаю, что почём. Я чувствую в нём собрата по несчастью, поэтому дарю ему свой «Ирреальный Мир». Француз с благодарностью смотрит на меня и принимает подарок. Вот мы и побратались…
Поев блинов и выпив «свой наш бразильский» кофе, Ирван просыпается окончательно, а потому вспоминает про подарки.
Я жду от Наташи чего-то необыкновенного. В одном из писем она мне писала, что держала «это» в руках, и я теперь должен догадаться, что.
Ирван достаёт из своего бездонного рюкзака сначала книги, потом диски с песнями на французском языке, потом диски фильмов, тоже французских, и, наконец, опять книги и вручает всё это мне.
«Елене я куплю подарок потом, - говорит он, - я не забыл про него, просто из твоих сообщений я так понял, что она сейчас не дома, а сидит с внучкой в Москве. Здесь в Брянске мы сможем ей что-то купить»?
«Без проблем», - отвечаю я.
Ну вот, все подарки розданы, и Ирван вопросительно смотрит на меня.
«Можно идти гулять»?
– спрашивает он.
«Идём», - отвечаю я.
«Интересно, какие из этих книжек держала в своих руках Натали»? – думаю я, выходя из дома…
Спрашивать француза о том, что, может быть, он забыл ещё про какие-то подарки, я не решаюсь.
Но вот мы на улице, «дэор» (снаружи), как говорят французы, и я обдумываю, с чего начать сегодняшний день.
План у меня такой: сперва меняем деньги в банке, это я посоветовал сделать Ирвану ещё в Москве, а не менять их на вокзале в обменнике . Потом регистрируем его в местном ОВИРе (а вот этого уже я не знал, оказывается для иностранцев это обязательная процедура), и потом уже мой друг Боря будет возить нас по Брянску. Начнём с посещения кургана Бессмертия и парка Соловьи, и закончим Свенским монастырём. На сегодняшний день, я думаю, этого будет достаточно.
Часть II. Глава II.
В банковском обменнике нам подсказывают, что регистрацию можно сделать не только в ОВИРе, но и в любом отделении Почты России.
«Слава Богу, - думаю я, - потому что в ОВИРе сейчас будет народу - не протолкнуться. В последнее время наших иностранцев с Закавказья и из Средней Азии понаехало предостаточно (рассуждаю прямо, как коренной москвич), и регистрация может продлиться весь день».