Француженки не крадут шоколад
Шрифт:
Лицо Кэйд вспыхнуло. Неужели это очередной отказ? И с чего ему вздумалось обвинять ее в кокетстве? Она торчит здесь в унизительной боевой раскраске, в фуфайке и огромной нелепой поварской куртке. Вдобавок он сам начал говорить о девственном шоколаде, с которым может сделать все, что пожелает.
– Итак… что же вы хотите сделать из этого «шоколя»?
– Все, что вы мне посоветуете, – небрежно ответила Кэйд, пытаясь напомнить ему, что она учится и должна следовать указаниям инструктора. Но голос ее не слушался. Он прозвучал очень тихо.
– Все? – Сильван взглянул на нее с милой улыбкой, и Кэйд почувствовала себя любимчиком учителя. – Vraiment?
На
– Veuillez m’aider `a hacher ce chocolat, mademoiselle? [50]
На ее рабочем месте лежал только один нож. Как же она поможет ему, если он забрал его? Кэйд оглянулась вокруг, пытаясь найти другой нож.
– Tenez. – Сильван вложил в ее руку рукоятку ножа. Его ладонь продолжала властно удерживать ее.
Кожа Кэйд загорелась, словно обожженная на солнце и требующая примочек из сока алоэ, разведенного холодной водой.
– Вам известно, мадемуазель, как правильно держать нож?
50
Не желаете ли помочь мне изрубить этот шоколад, мадемуазель? (фр.)
Разумеется, известно. Кэйд уже посещала мастер-классы небольших элитных производителей, только не в Париже. И вообще, ей нравилось самой готовить. Раз в месяц. Но она хранила молчание, и его длинные, теплые гибкие пальцы поставили ее руку в нужное положение на рукоятке и направили лезвие под правильным углом, чтобы при измельчении шоколада она не резанула себе по пальцам. Нож был очень острым. В ее теперешнем взвинченном состоянии она умудрилась бы резануть по пальцам, если бы попыталась действовать самостоятельно. Но руки Сильвана продолжали помогать ей, удерживая пальцы на безопасном расстоянии от лезвия. Благодаря совместным усилиям – его ловкость победила ее неуклюжесть – они стесали край темного куска. Шоколад скручивался, крошился и распадался на мелкие стружки, образуя высокий стожок на холодном мраморе.
Они стояли плечом к плечу, и в столь тесном соседстве Кэйд чувствовала, как сильны бицепсы Сильвана. Проникалась могуществом его стройного, крепко сбитого тела. Чувствовала, как он, держа все под контролем, укрощает собственную силу, приспосабливаясь к возможностям Кэйд, замедленному темпу, вялой скорости резки. Она поняла, что обычно он не относится к рубке шоколада так тщательно. Его нож мог порхать над ним беззаботно, с бездумной произвольностью дыхания; привычные к такому делу руки едва ли даже осознавали твердость и сопротивление материала нажиму инструмента. Подхватив пальцем одну стружку, Сильван поднес ее к губам Кэйд.
– Go^utez [51] , – предложил он, – и опишите, что вы чувствуете.
– Не могли бы вы показать мне, как надо рубить этот шоколад? – с надеждой спросила Паскаля не поддавшаяся на соблазнительный куш американка, поглядывавшая на них через стол. – Мне кажется, я нуждаюсь в профессиональной…
Паскаль Гюйо бросил на Сильвана Маркиза взгляд, исполненный осуждающего терпения. Но Сильван, поглощенный обучением Кэйд, ничего не заметил.
Шоколадная крошка уже таяла на ее приоткрывшихся губах. Она невольно слизнула ее, на мгновение прикрыв губы и соприкоснувшись с его пальцем. Его ресницы опустились, скрывая выражение глаз.
51
Попробуйте (фр.).
Проба оказалась неожиданной… Кэйд решила, что вряд ли ей следует описывать ему свои вкусовые ощущения. Они выходили за рамки обычного шоколадного вкуса, оставляя на языке лишь горечь, хотя и необычайно нежную.
– Давайте сделаем то, что вам хочется, – предложил Сильван, словно продолжал играть в свою излюбленную игру, сопровождая слова теплым лучистым взглядом и легкой, чертовски соблазнительной улыбочкой, долго не сходившей с его чувственных губ.
«Он решил поиграть со мной, – подумала Кэйд. – Как с мишкой или куклой. Но захочет ли кукла играть с ним?»
– А что вам лично, мадемуазель, нравится в вашем массовом «шоколя»?
Спрашивая, Сильван налил сливки в кастрюльку и добавил к ним специального инвертного сахара, получаемого посредством гидролиза сахарозы из смеси глюкозы и фруктозы. Он давал ей свой урок, не обращая внимания на занятие остальной группы. Паскаль показывал остальным, как правильно рубить шоколад, пытаясь не терять терпения с на редкость бестолковой особой, которая требовала контактного обучения.
– Добавки cinnamomum, – сказала она, вспомнив латинское название корицы.
– Cannelle? – перевел он на французский с восхищенной милой улыбкой, словно ее слова очаровали его.
Как же она могла заслужить его расположение? Как странный обаятельный ребенок, чьи волосы ему захотелось взъерошить.
– Vous aimez la tradition [52] , – заметил он.
Да, она отдает предпочтение традиционным вкусам. Все Кори с гордостью выпускали традиционный шоколад для поколений американцев, никогда не изменяя исходному молочному вкусу. Такова традиция. И если она захотела ее нарушить, то только погрузившись в царство шоколада, славившегося своей изысканностью еще до возникновения ее страны.
52
Вы предпочитаете традиционность (фр.).
– Тогда для вас мы придумаем что-нибудь с корицей.
Приблизившись к полкам, где стояли темные бутылочки, Сильван взял горсть коричных трубочек. Возвращаясь к столу, он захватил брусочек масла, выставленного для размягчения.
– Произнесите название этой специи еще раз, – попросил Сильван.
– Корица, по-латыни cinnamomum, – робко повторила Кэйд.
В его глазах сверкнули огоньки.
– Ну – je ne sais qui [53] – пусть будет cinnamomum. Больше тайны, больше экзотики, чем по-французски.
53
Как угодно (фр.).