Франкенштейн: Антология

Шелли Мэри

Не так уж трудно оказалось пробираться по заросшей дорожке. Только иногда куст или ветка немного задерживали его. Уходя все дальше от ворот, он начал задумываться, живет ли здесь хоть кто-нибудь. Его знобило в мрачной тени деревьев.

Он замер, услышав звук.

Неясный звук, он не взялся бы сказать, что это было. Возможно, хрустнул сучок или зашуршали ветки. Однако он чувствовал присутствие… это было трудно описать. Он чувствовал, что кто-то или что-то следит за ним из-за кустов.

Молодой человек резко обернулся, но никого

не увидел. Лес молчал. Гулкая тишина, похожая на тишину могилы.

Он выбранил себя за то, что поддался эмоциям, порожденным суевериями местных жителей. Однако влажная прохлада леса, окружавшего Тимернанс, в самом деле создавала призрачную атмосферу.

Потом в подлеске что-то затрещало, закачались ветки и зашелестели листья — кто-то ломился через кусты прямо к нему.

Брайан застыл как вкопанный:

— Кто здесь?

Ему ответило молчание. Он сделал еще несколько шагов и задержался. Уродливое существо вдруг вывалилось из кустов, и, не успев и глазом моргнуть, молодой человек оказался сбит наземь. Горло ему сжали стальные тиски.

Глава пятая

На мгновение Брайана оглушило тяжестью навалившегося на него существа. Он вскинул руки в напрасной попытке ослабить душившую его хватку. Он открыл глаза, пытаясь разглядеть врага, но увидел только свалявшуюся массу грязных черных волос. Невозможно было понять, зверь это или человек.

Первая же попытка сопротивления обнаружила его тщетность. Противник был наделен стальными мышцами и силой дюжины человек.

Брайан уже терял сознание, когда пришло спасение. Удавка на горле ослабла, тело, заслонявшее ему свет, отодвинулось. Задыхаясь, он услышал щелчок и резкий мужской голос, отдававший приказ на незнакомом языке.

Брайан помотал головой и приподнялся на локте.

Он увидел статного человека, одетого в черное — от невысоких ездовых сапог до шляпы с высокой тульей. Под черным плащом на нем был черный костюм и черный шарф. Прорезала черноту лишь белизна лица, мертвенная восковая бледность трупа. Только глаза жили на этом лице, сверкая как раскаленные угли адского пламени. В правой руке человек держал хлыст, пощелкивая им в сторону припавшего к его ногам существа.

При взгляде на это существо Брайан подавился воздухом.

Крупное лицо с длинным мясистым носом над изогнутым подковой ртом, в котором виднелись щербатые острые зубы, слегка прикусившие нижнюю губу, отчего на щетинистый раздвоенный подбородок стекала струйка слюны. Глаза были ужасны: под кустистыми черными бровями крошечный левый глаз сидел так глубоко, что можно было подумать, будто заглядываешь в пустую глазницу, и только потом обнаруживался зловещий блеск в оправе красных век. Правый глаз был почти скрыт огромной бородавкой.

Если лицо вызывало ужас, то тело — омерзение.

На голове дыбом, как у бешеной собаки, стояли волосы, а над плечами выступал большой горб, и такой же горб уродовал грудь. Длинные мускулистые руки по-обезьяньи

свисали до самой земли, а ноги были настолько кривыми, что Брайан усомнился, способно ли это создание передвигаться.

Хлыст поднялся снова, и ужасное видение шмыгнуло в кусты.

Высокий мужчина повернулся к Брайану, и тот с изумлением увидел на его лице заботу.

— Вы ранены? — с заметным акцентом проговорил он по-английски.

— Не думаю, сэр. Однако не откажусь от стакана воды.

Мужчина нагнулся и поднял его на ноги.

— Обопритесь на мою руку, сэр, я отведу вас в дом.

— Весьма благодарен, сэр. Вы и есть джентльмен из Германии?

— Я уроженец Женевы, швейцарец.

— Но вы — владелец Тимернанса? — настаивал Брайан.

— Да.

Брайан помолчал немного.

— Ради всего святого, — вырвалось у него, — что это была за тварь?

— Всего лишь мой слуга.

— Слуга?! — повторил пораженный Брайан. — Но он так уродив, почти животное!

— Он — создание природы, наделенное жизнью, как вы и я, — возразил мужчина. — Он некрасив, но, не возьми я его на службу, здешние жалкие невежды забросали бы его камнями.

Голос его был полон горечи, поразившей Брайана.

— Но ведь он опасен, его нельзя отпускать ходить на свободе.

— Только потому, что он бросился на вас? А что бы вы сказали, если бы сторожевой пес бросился на человека, вошедшего в ваш дом? Гуго знает, что мое имение закрыто для визитеров. Откуда он мог знать, что вы не желаете мне зла? Он не опаснее обычной сторожевой собаки. Он делает, что ему сказано, и, если справляется хорошо, получает награду. За проступки его наказывают. Такова его простая жизнь. Если вы не желаете мне зла, вам незачем бояться Гуго.

После этого они молчали, пока высокий человек вел Брайана через лес и широкую, неровно подстриженную лужайку перед большим старым домом, опасно притулившимся на самом краю утеса. Брайан отметил, что большая часть окон закрыта ставнями и все здание выглядит безлюдными руинами.

Его спутник заметил, какое впечатление произвел вид здания.

— Я отшельник, сэр, — пояснил он. — Ученому некогда тратить время на поддержание порядка. Мне для работы нужны только тишина и одиночество. Если меня оставляют в покое, я тоже никого не тревожу.

В последних словах прозвучал упрек.

— Я пришел к вам, — сказал Брайан, — поговорить об исчезновении доктора Треваскиса.

Ответом ему был быстрый испытующий взгляд. Хозяин пригласил Брайана в кухню и налил стакан воды из колонки.

— Итак, сэр? — произнес он, когда Брайан промочил горло и вернул стакан.

— Я — новый партнер доктора Треваскиса, доктор Брайан Шоу.

Человек в черном поклонился:

— Я… я барон Виктор Франкенберг.

От Брайана не ускользнула легкая заминка перед последним слогом имени. Он рассказал об исчезновении доктора Треваскиса. Лицо барона оставалось непроницаемым, как маска.