Франкский демон
Шрифт:
Решив не откладывать дела в долгий ящик и поскорее отделаться от гонца, Раймунд принял его сразу же, как смог.
Едва граф увидел посланца, как понял, что ничего хорошего встреча эта не сулит. Ещё не зная, что собирался сказать ему одетый в зелёный халат сморщенный старик, Раймунд уверился, что услышит что-то очень неприятное. Взгляд его невольно задержался на большом смарагде в перстне, украшавшем левую руку визитёра. Впрочем, граф, безусловно, узнал бы Улу и без этого знака.
— Чего тебе нужно? — спросил Раймунд.
— Поговорить, ваше сиятельство.
— Поговорить? С какой это стати я стану с тобой разговаривать? — кривя губы
Гонец не показал виду, что обижен, хотя слова хозяина Тивериады задели его.
— Что же, мессир, — произнёс он как ни в чём не бывало. — Тогда слушайте просьбу султана Салах ед-Дина, властителя Египта и Сирии, повелителя всего Востока, властелина больших и малых народов, защитника правоверных... и тому подобное. — Старику надоело перечислять титулы государя, которому он служил. Улу явно не слишком стремился скрыть своё пренебрежение, он знал, что может это себе позволить.
— О чём просит меня султан?
— Во имя мирного договора с вашей светлостью, графом франков, мой господин просит разрешения для своих солдат войти в Галилею.
Раймунд чуть не свалился с трона:
— Что ты сказал?! Зачем это?!
— Принц аль-Афдаль, который ныне находится в Баниасе, — проговорил старик с плохо скрытой насмешкой, — хочет посмотреть земли Галилеи. Ваши, мессир, земли. — Ответ так озадачил графа, что он временно лишился дара речи, а гонец продолжал: — Его высочество бывал в разных местах, а вот в стране, где проповедовал пророк Иса, никогда. Принцу захотелось испить воды из родников Крессона. Говорят, она очень чистая, ведь её пил сам христианский пророк, а последователи Магомета чтят всех пророков... по-разному, конечно.
— Да, но...
— Всего один день, ваше сиятельство, — пояснил Улу. — Послезавтра с восходом солнца, если, конечно, вы соблаговолите дать на то своё милостивое дозволение, его солдаты войдут в ваше княжество, а перед закатом покинут его. Ничего страшного не случится. Завтра к вам из Баниаса явятся послы, которые от имени молодого наследника клятвенно пообещают вам, что воины его не тронут ни одного человека из тех, которые живут в ваших землях. А вот зверей... если бы вы также разрешили молодому принцу поохотиться... султан был бы вам особенно признателен.
Раймунд едва смог скрыть охватившее его волнение. С одной стороны, это не так уж плохо, но с другой... Он не верил в благонамеренность Салах ед-Дина. Зачем ему понадобилось отправлять в поход старшего сына с войсками в Галилею? Ведь не просто ради того, чтобы приятно провести время? Поохотиться? Чёрта с два! — Тут он вспомнил про посольство. — Как всё некстати!
Старик словно бы прочитал мысли графа, потому что продолжал:
— Простите, что осмеливаюсь советовать, ваше сиятельство, но я бы рекомендовал вам сегодня же послать человека в Наплуз.
— В Наплуз?
— Да. Надо предупредить послов, которые направляются к вам. Ведь они ещё ничего не знают о вашей любезности, которую вы оказа... то есть, я хотел сказать, наверняка окажете султану. Как бы не случилось беды. Среди послов есть очень горячие головы. Никак не пойму, отчего это на таких людей пал выбор молодого короля франков? Разве у него не нашлось других, более подходящих для столь тонкого дела, как посольское? Уж я-то испытал
Однако граф не собирался позволить какому-то ренегату сбить себя с толку.
— При чём тут Раурт? — спросил Раймунд. — И отчего это им пришлось пожертвовать! И что значит — ради вас? Насколько помню, я тебя ни о чём не просил.
— Конечно, мессир, — согласился Улу. — Вы просили Бога. Но Он не любит ничего делать своими руками. Хотя вы, если вам угодно, можете считать, что лошадь его во время ордалии под Акрой понесла по воле Господа.
Граф ещё сильнее нахмурился. Он вспомнил про поединок, на котором погибли оба участника. И если рыцарь Амбруаз де Басош пал... по воле Всевышнего от руки противника, то того-то уж точно покарал Господь. Поскольку обвинитель погиб, дело, за которое отдал жизнь молодой галилеянин, сочли правым, а Раймунд таким образом очистился от обвинений в измене, что спустя несколько месяцев и открыло ему дорогу к регентству.
— Так лошадь взбесилась не сама по себе? — озадаченно проговорил правитель Триполи и Галилеи.
— По воле Всевышнего, — осторожно произнёс Улу и уточнил: — Ведь ничто в этом мире не происходит само по себе, не так ли?
Воцарилась весьма продолжительная пауза: немало времени понадобилось графу, чтобы «переварить» неожиданную информацию. Он так разволновался, что и не заметил даже, что гонец забыл поименовать его мессиром, сиятельством или хотя бы светлостью.
— Откуда тебе известно про посольство? — спросил наконец Раймунд.
— Это не такой уж большой секрет. И поскольку они выехали сегодня с рассветом, весть в Кафр-Севт пришла перед полуднем — ведь голуби летают быстро. Поскольку я ждал её, то времени на сборы мне не потребовалось. Я оседлал мула и приехал сюда.
— Ты же говорил, что прибыл от Саладина?
Улу улыбнулся и, спеша скорее развеять недоверие высокой особы, со всей учтивостью пояснил:
— Мессир, я действительно прибыл как посланник султана, но это же не означает одновременно, что я всё время сидел в Дамаске и ждал его приказа. Если бы мы в нашей империи поступали так, то она давным-давно пришла бы в упадок, рассыпалась просто из-за того, что никто и никогда не знал бы, что ему делать. Наша задача — опережать события, а иногда и создавать их. К тому же просьба султана — по сути дела, моя просьба.
— Что ты мелешь?! Ты же сам сказал, что принц аль-Афдаль...
Посмотрев в лицо старику, граф неожиданно умолк.
— Чтобы сэкономить время, которого весьма мало и у меня, и уж тем более у такой знатной особы, как ваше сиятельство, я всё-таки закончу рассказ. Или вам не интересно знать, кто вошёл в состав посольства?
— Мне всё равно, — бросил Раймунд, которому не хотелось открывать собственную неосведомлённость перед каким-то мерзавцем-отступником. — Кажется, собирался магистр Госпиталя, архиепископ Тира Иосия... Ну и барон Наплуза, конечно. Наверное, кто-то ещё...