Фрау Маман

Блэр Лия

— Значит, — Мира приподнялась на локте и заглянула Косте в лицо, — у Леси будут дети?

— Не знаю, — уложил ее обратно и поцеловал, воздушно, почти невинно. — Уверена, что хочешь сейчас об этом поговорить?

— Нет. Не хочу, — правда, зачем ей интересоваться их будущей жизнью, теперь бы со своей разобраться и не сдохнуть от тоски. А еще вопрос серьезный возник, от которого она чуть не подскочила сиюминутно и не бросилась к папе Гере, но это подождет до завтра… или пока Горин не уедет в ближайшие часы. А лучше бы остался навсегда. С ней.

Они лежали,

наслаждаясь близостью друг друга и тишиной, погруженные в свои мысли. Убаюканные негой, теплом, они незаметно погрузились в сон, такой же сладкий, как ночь, которую провели вместе.

13

Полуденное светило настойчиво запускало свои лучи во все дыры и проемы. Сквозь прорехи деревянного строения свет падал Мире на глаза и нос, вынуждая морщиться сквозь сон от назойливого внимания. Открыв глаза, разнеженная и расслабленная, она потянулась, ощущая легкую ломоту в теле. Стыдливыми, но волнительными слайдами протянулись в сознании события прошедшей ночи, вызывая улыбку и легкий румянец. Приподнявшись на локтях, она осмотрелась по сторонам, и эйфория сменилась легкой грустью. Костя исчез. Разум убеждал, что такой исход вполне ожидаем, но упрямое сердце все же заныло, всплакнуло, обиделось.

Откинувшись обратно на сеновальную постель, Мирослава вздохнула. К черту! Нет причин для плохого настроения. Она получила то, что хотела по-настоящему, всем своим существом.

Волнующий вопрос возник сразу, как заноза, которую никак не удается вытащить. Только в свете дня задавать его напрямую страшно. При всей обычности внешнего вида казалось, что изменения в ней видны сразу — вышел, и на лбу бегущая строка: «Трахалась!». С подробностями. Мирослава решила выждать, присмотреться, самой успокоиться, а потом уже шарашить разоблачениями родственников.

— Мирка! Зенки протри, кулема беспризорная, — от дверей заявил о себе дед Василий, с вилами в руках. — Тудыть вашу мать, опять солому растащщыли!

— Встаю уже, — неуверенно отозвалась внучка.

Пока старик подгребал скирду, Мирослава натянула халат, собрала простынь и побежала к дому.

К обеду ближе пришла Ира, рассказывая очередные подробности личной жизни и пихая подругу плечом каждый раз, стоило той уплыть в свои мысли. Теплилась небольшая надежда, что Костя поехал утром к бабе Лизе, но судя по разговору Васильковой, там он не появлялся.

— Ты чем всю ночь занималась? — не выдержала Ира, откусывая очередной блинчик, предварительно обвалянный в сметане. — Или это влияние ретроградного Меркурия на кольца Сатурна на тебя влияют?

— Я ночами плохо сплю, потому что я тебя люблю, — пропела Мирослава, обдумывая, как признаться в случившемся. Поделиться хотелось до чертиков, но зная подругу, делать этого сейчас не стоило. Чего доброго, свадьбу сорвет новым скандалом. Вот вернется — и тогда можно.

Сотовый телефон пиликнул, извещая о приходе сообщения в WhatsApp. Без энтузиазма Иванова разблокировала экран и застыла. «Кобелино» — высветилось имя контакта. Мда, хорошо, что он не видел.

— Это кто? — кивнула

Ира на экран.

— Костя… — чуть слышно призналась та, боясь открыть сообщение полностью.

— Бес? Че ему надо? А кликуха точная, — усмехнулась Василькова, тыкая в рот Миры каравайцем, мол, жри, че сидишь.

— Попрощаться, наверное, — предположила Мирослава и отложила сотовый в сторону. Настроение тут же откланялось, и усугублять не решилась.

К вечеру, когда выдалась минутка остаться одной, решилась и открыла сообщение: «Don Omar ft. Zion & Lennox — Ella, Ella. Не скучай!» Ожидаемо, что присланный трек сразу попал в избранное. Ничего особенного, но слова «качали» волнами бархатной привязанности к отправителю не меньше, чем ритм композиции. Та ситуация, при которой хочешь разозлиться, огорчиться, но не можешь.

Два дня пролетели, как миг. Отчаяние подступало семимильными шагами, наращивая нервозность и замыкая в себе. Мира старалась подавлять уныние, цепляя одухотворенное выражение лица, как маску. Завтра Ира и Ромашка будут гулять на свадьбе Горина, а она, Мира, подчинится судьбе. Знает действенный способ — убежит в поле, подальше ото всех, и проорется до сорванного горла. На какое-то время хватит. Дальше по школьной программе: повторенье — мать ученья.

Семейство Ивановых и Ира сидели на веранде, лузгая семечки. Расковыривая задолбавший в край заусенец, Мира сидела у заборчика на перевернутом ведре.

— Ира, вы когда выезжаете? — спросил папа Гера, перекладывая ногу на ногу.

— В пять утра, — скривилась подруга. — Ехать не хочу, капец.

— Срамно не ехать. Не по-людски ето, — нравоучительно заявил дед Василий.

— Славунтича не хочу оставлять, — вздохнула подруга. — Уговорю Ромашку уехать сразу, как все закончится. Регистрация в двенадцать, вроде. Кстати, Маргарита Васильевна, вас тоже там ждут.

— А куда ж они без нас? — хохотнула Фрау Маман, почесав ступню о порожек. — Завтра как выспимся, так и рванем.

Встрепенувшись от своего безуспешного занятия, Мирослава подумала, взвесила все и посмотрела на отца.

— Пап… — сочинив на ходу легенду, продолжила, — мне написала одногруппница… Вопрос у нее есть к тебе, как к врачу…

— Я заочно не ставлю диагнозы, Мирочка, — тут же ответил родитель.

— Нет. Дело не в этом. У нее случился первый секс почти без боли и крови. В чем причина? — сказала и выдохнула. Собственно, нахрена она вообще этим озадачилась?

— Радоваться надо, что партнер умелый. Зачем причину искать? — усмехнулся папа Гера.

— Она девственницей была, вообще-то. А ни боли, ни кровищи ручьем. Так… пару капель, — не унималась Мира. — Может, ей в детстве повредили что-то?

— Мозги ей, блядь, повредили, Мира. Или она проспала, когда их Боженька раздавал, — встряла Фрау Маман. — Передай своей подруге, чтоб заботилась больше о предохранении. Правильно я говорю, Гера?

— Монмарансичка, ты чудо мое ненаглядное, — подтвердил папа Гера, а Мирослава приобрела розовый цвет в лице, понимая, что этим вопросом они с Гориным не озаботились.