Фрайди [= Пятница, которая убивает; Меня зовут Фрайди]
Шрифт:
— Джордж, сейчас не до шуток!
— Никогда не говорил серьезнее, дорогая. Если лошадь не берет барьер, пристрели лошадь. Продолжай дальше в том же духе и в конце концов ты найдешь лошадь, которая возьмет барьер. Если у тебя не кончатся лошади. Это особый вид псевдологики, с помощью которой большинство людей лезет в политику. И это заставляет порой сомневаться в том, что человечеством вообще можно управлять с помощью любой системы правительств.
— Правительство — всегда грязное дело, — буркнул Жан.
— Верно. Но убийство — еще грязнее.
Эта
— Пленку, которую вы только что прослушали, — объявила она, — передали нам прямо на станцию. Представитель премьер-министра высказался о ней крайне отрицательно и распорядился, чтобы станции, которые еще не транслировали пленку, воздержались от трансляции — под флагом Закона о защите граждан. То, что подобное распоряжение означает введение предварительной цензуры, а следовательно, идет вразрез с конституцией — очевидно. «Голос Виннипега» будет продолжать сообщения о развитии событий. Призываем вас сохранять спокойствие и оставаться в домах, если только гражданские службы не нуждаются в вашем присутствии.
Далее последовало повторение тех новостей, которые мы уже слышали, и Жанет выключила звук.
— Жан, — сказала я, — предположим, я останусь здесь до тех пор, пока в Империи все не успокоятся…
— Это не предположение, а свершившийся факт.
— Слушаюсь, сэр. Но тогда мне нужно срочно связаться со своим шефом. Могу я воспользоваться вашим терминалом? С моей кредитной карточкой, конечно.
— Только не с твоей. Я закажу разговор сам.
Я почувствовала, что начинаю злиться.
— Жан, я в восторге от гостеприимства, которое ты… С которым вы все меня встретили. Но если вы собираетесь оплачивать даже то, за что любой гость может и должен платить сам, то вам лучше зарегистрировать меня как наложницу и объявить, что вы выплачиваете все мои долги.
— Резонно. Какое жалование ты хочешь?
— Постой! — вмешался Джордж. — Я заплачу больше. Он у нас скупердяй.
— Не слушай их обоих, — посоветовала Жанет. — Может, Джордж и заплатит побольше, но он заставит тебя позировать и потребует яичко — за те же деньги. Что касается меня, то я всегда мечтала о наложнице-рабыне. Родная, из тебя выйдет роскошная одалиска, даже без ожерелья на шее. Ты умеешь делать спинной массаж? А как насчет вокала? И наконец, главный вопрос: как ты относишься к женскому полу? Последнее можешь шепнуть мне на ухо.
— Послушайте… Давайте я выйду на минутку, потом вернусь, и мы начнем все сначала. Мне просто нужно сделать один звонок. Жан, я могу воспользоваться своей кредитной карточкой? У меня — единая, с кредитом «три-А».
— Где зарегистрирована?
— Имперский банк в Сент-Луисе.
— У тебя железные нервы. Ты, стало быть, сладко спала всю ночь и не слышала объявления. Ты хочешь, чтобы твоя карточка была уничтожена?
— Уничтожена?..
— Эхо, что ли, у нас в доме? «Бритканкредит» объявил, что в связи с чрезвычайным положением карточки, зарегистрированные в Империи и Квебеке, подлежат ликвидации. Так что прошу — вставляй ее
— Ох…
— Ну-ну, продолжай. «Ох…» — у тебя отлично получилось.
— Ты прав, Жан, и… Давай я съем пирог с горчицей и с перцем, но после этого можно я позвоню Боссу за твой счет?
— Конечно-конечно… Если ты уладишь этот вопрос с Жанет. Она ведь ведет хозяйство.
— Жанет?..
— Ты так и не ответила на мой главный вопрос, родная. Шепни мне на ухо.
Я наклонилась и прошептала ей на ухо несколько слов. Она широко открыла глаза.
— Ну и ну… Но сначала давай сделаем твой звонок.
Я назвала ей код, она пошла к себе в комнату и набрала его на своем терминале. Титры на экране исчезли, и появился фирменный знак связи, а потом слова:
СЛУЖБА БЕЗОПАСНОСТИ — СВЯЗИ С ЧИКАГСКОЙ ИМПЕРИЕЙ НЕТ.
Буквы светились десять секунд: когда они погасли, у меня с губ сорвалось довольно крепкое словцо.
— Ай-яй-яй, — раздался за спиной голос Жана. — Ни дамам, ни хорошеньким маленьким девочкам не следует так говорить.
— А я — ни то, ни другое. И я в полной ярости!
— Я знал, что ты будешь злиться. Я слышал объявление. Но я знал и то, что ты не поверишь мне на слово и захочешь сама попробовать.
— Да, Жан, конечно… А теперь я не только расстроена, а… Вообще на мели. У меня огромный кредит в Имперском банке Сент-Луиса, но я не могу взять оттуда ни пенни. Все, что у меня есть — несколько новозеландских долларов и какая-то мелочь. Да, еще пятьдесят империалов и… недействительная карточка. Ты говорил что-то о наложнице? Можешь нанять меня за гроши — этот рынок, пожалуй, сейчас хорош для покупателя.
— Подумаю. Обстоятельства изменились, и я, пожалуй, возьму тебя за койку и харчи. Впрочем… Что ты там нашептала Жанет? Это может повлиять на окончательное решение.
— Она нашептала мне: «Не рой другому яму», — вмешалась Жанет (я ничего подобного ей не говорила), — и я адресую это тебе, мой добрый повелитель. Мардж, за прошедший час ты не стала хуже. Ты по-прежнему не можешь возвращаться, пока все не уляжется… А когда все уляжется, границы откроют, восстановят связь и твоя кредитная карточка снова станет желанной и почитаемой… Ну, если не здесь, то уж во всяком случае через сто миль после границы. Так что расслабься и жди…
— …с ясным умом и спокойным сердцем. Аминь. Да, это — самое лучшее, — кивнул Жан. — А Джордж скоротает время, рисуя тебя в разных видах. Он ведь в аналогичном положении — оба вы опасные чужаки и вас интернируют, стоит вам лишь переступить порог этого дома.
— Мы что, пропустили еще какое-то объявление? — спросила Жанет.
— Да. Оно повторялось несколько раз. И Джордж и Марджори должны немедленно явиться в ближайший полицейский участок. Я бы не советовал этого делать. Джордж может строить из себя дурака и твердить, что он понятия не имел о том, что указ распространяется на проживающих здесь постоянно. Они, конечно, могут и отпустить вас на поруки, но с тех же успехом вы можете провести зиму в каких-нибудь грязных бараках, ибо где гарантия, что эта свистопляска закончится через неделю-две?