Френдзона

Каллихен Кристен

– Грей! Тебе не следует говорить по телефону, пока ты в ванной. Я прямо сейчас кладу трубку.

Он смеется.

– Ладно, ладно. Шшш. Я положу трубку, но сперва скажи мне кое-что.

– Я не буду заниматься с тобой сексом по телефону. Снова.

– А мне это понравилось. Но вопрос не в этом. Ты говорила со своими родителями о том, что не хочешь возвращаться в Лондон?

Я хмурюсь, стоя у барной стойки. Грей не перестает донимать меня этим. А я все избегаю данной темы с мамой и папой. В основном по тому, что я трусиха, но еще и из-за снедающего

меня чувства вины. Черт, мне также нужно рассказать им о Грее. По одной новости за раз, однако, рассказать родителям о Грее – не то, чего я так страшусь.

– К черту, - говорю я Грею.
– Я скажу им сегодня. После того, как закончу говорить с тобой.

– Сладкая, - бормочет Грей.
– Все будет хорошо.

Воздух вырывается из моих легких.

– Я просто не хочу их разочаровать.

Звук текущей воды слышится на заднем фоне, а затем голос Грея становится ниже и приглушение.

– Айви Мак, ты не можешь никого разочаровать, даже если бы попыталась.

– Грей...
– мои руки скользят по прохладной столешнице, и я мечтаю, чтобы на месте гранита была его кожа.
– Ты реально можешь быть милахой, знаешь же?

– Это просто моя густая кремообразная глазурь. Расскажи им. И перезвони мне после, ладно?

Застать Фи дома стало практически нереально. Но мне везет, когда отправляюсь на поиски в ее спальню. Тогда как моя спальня - это оазис светлых тонов, ее оформлена в темных, с использованием элементов сливового и розового цветов. Это место до жути похоже на утробу матери, особенно из-за избытка сатиновой ткани в виде штор на окнах и кованном железном балдахине - ага, у нас обоих кровати с балдахинами - и этой же тканью оббиты кресла.

Словно маленькая Дюймовочка в розовом цветке, Фи свернулась в розовом кресле и читает книгу, делая по ней заметки на iPad.

– Что случилось?
– спрашивает она, не отрывая глаза от работы.

– Я пригласила папу к нам в гости. Он будет здесь в пять.

Ее брови изгибаются, когда сестра наконец подымает на меня взгляд.

– Ага. И что?

Я кладу руку поверх своего трепещущего живота.

– Я собираюсь позвонить по Скайпу маме. Ну знаешь... рассказать им о том, что не хочу работать с мамой в Лондоне.

Фи откладывает свои вещи.

– Тебе нужна моя моральная поддержка?

– Да, - я резко вдыхаю.

Из гостиной до нас доносится голос папа.

– Есть кто дома?

– Мы идем, - кричу я в ответ, когда Фи бросает взгляд на двери.

– Нам нужно забрать у него ключи от этого дома, - говорит она.

– Он никогда не приходит без приглашения, - ну, почти никогда. Я думаю о прижатом поверх моего тела теле Грея, его взгляде на моих губах и том, как папа застает нас в такой момент. – Но, да, - говорю я немного нервно.
– Думаю, нам следует попросить у него ключ от этого дома.

– Ну, - говорит Фи, вставая, - он как раз здесь. Так что

можно взять быка за рога.

Верно. Я плетусь следом за сестрой в гостиную.

До того как набрать маму на своем компьютере, я не говорю папе, зачем он здесь. Я ставлю ноутбук на столешницу экраном к нам, так, чтобы маме казалось, что она видит целый сегмент комнаты.

Несмотря на то, что у моей мамы светлые волосы и голубые глаза, мы с ней очень похожи. У Фи наоборот цвет волос мамы, но папины черты.

– Привет, дорогие, - говорит мама, обращаясь ко мне и Фи, пока мы усаживаемся на диване.
– Я конечно рада видеть вас двоих, но у вас точно все хорошо?

– Я тоже здесь, Елена, - говорит ей папа. Его отношение к ней всегда немного прохладное, но и душевное.

Я глубоко вздыхаю.

– Дело во мне. Я просто хочу кое-что вам сообщить. Мам, я думаю об этом уже какое-то время, и прости, но я не хочу управлять пекарней.

– Что?
– кричит папа.

– Дорогая, почему?
– спрашивает мама удивленным голосом.

Сложно объяснить им все причины, но я пытаюсь, а Фи держит меня за руку все это время. Забавно, но обычно это я держу ее за руку, когда она чем-то огорчает наших родителей.

А сейчас их расстраиваю я сама.

– О, Айви, - говорит мама, вздыхая.
– Я не понимаю. Ты провела столько времени, вникая в этот бизнес. И тебе нравится печь. Ты уверена, что хочешь бросить все, вложив столько сил?

– Я люблю печь. Но, мам, выпечка и управление пекарней - не одно и то же, верно?

Ее губы сжимаются так же, как и мои, когда я раздражена.

– Нет, - говорит она.
– Не одно и то же. Но ты не можешь успешно управлять пекарней, не любя выпечку.

– А еще, по факту, у меня не было личной жизни, пока я работала с тобой, - добавляю я тихо.
– Прости, но это правда. Рано ложиться спать, рано вставать. Все сходится к пекарне.

Я бросаю взгляд на папу и снова смотрю на маму.

– Вся моя жизнь была сфокусирована на учебе и работе. Но я хочу большего. Я хочу любить то, чем занимаюсь, хочу, чтобы у меня было время наслаждаться отдыхом.

– Все верно, - медленно произносит мама.
– Я понимаю, Айви.

– Ну, а я нет, - говорит папа, хмуря свои темные брови.
– Несколько лет ты шла к этому. Я ожидал подобного от Фионы...

– Не втягивай в это Фи, - я сжимаю руку сестры до того, как она сможет воскликнуть что-то в ответ.
– Это касается меня и моих желаний.

– Если ты говоришь о том, чтобы проводить больше времени с Грейсоном...
– начинает он.

– Закончишь свою мысль, - говорю я тихо, - и я уйду отсюда.

В ответ меня встречает молчание.

– Шон, - наконец-то говорит мама, - Айви двадцать два года. Она уже взрослый человек, так что воспринимай ее должным образом.

В ответ папа бросает в нее сердитый взгляд, но все-таки ослабляет позицию.

– Я просто немного шокирован. Но все в норме, Айви. Я тоже не хотел бы работать с твоей матерью. Как и ты. Так чем бы ты хотела заниматься?