Фреска судьбы
Шрифт:
Звонок в дверь заставил Марго вздрогнуть.
Белкин нахмурил брови и положил ей руку на ладонь.
— Не беспокойтесь, — мягко произнес он, глядя на журналистку красноватыми, блестящими от выпитого глазами. — Это, наверно, кто-нибудь из соседей. Они постоянно заходят ко мне за солью или сахаром. А взамен поливают цветы, когда меня нет дома.
— Почему именно к вам?
— Потому что я чудовищно запаслив.
Белкин добродушно засмеялся, затем поднялся из-за стола и, все еще посмеиваясь, направился в прихожую.
— По-моему,
— Вечер еще не закончен, — возразил отец Андрей. — Посмотрим, что будет дальше.
Скрипнула дверь, вслед за тем из прихожей послышались приглушенные голоса. Марго напрягла слух и услышала следующий милый диалог.
— Ну что ты на меня злишься, душа моя? — тихо пробубнил Белкин.
— Опять навел в дом алкашей? — ответил ему сварливый женский голос.
— Ну зачем ты так? Ко мне зашли старые друзья. Они вполне приличные люди.
— Приличные? А пьют за свои наличные?
— Как тебе не стыдно!
— Ты лучше тень свою постыди за то, что слишком черная. Ладно. На, держи. Чего смотришь, как волк на пучок редиски? Это тебе! С почты сегодня принесли. Все, мне пора. Развлекайтесь!
— Может, посидишь с нами, душа моя?
— Вот еще!
Дверь захлопнулась. В коридоре послышались шаркающие шаги Белкина, а вскоре и сам он появился на пороге.
— Соседка заходила, — сообщил историк смущенным голосом. — Вручила мне бандероль. Вот, полюбуйтесь — без обратного адреса. Принесли сегодня днем, пока я отсутствовал.
Белкин положил сверток на стол и, не зная, что предпринять, растерянно на него уставился.
— Может, вы посмотрите, что там? — подсказала Марго, сгорая от любопытства.
— Что? Ах да, конечно!
Белкин схватил сверток и попытался разорвать коричневую оберточную бумагу, однако толстые, неуклюжие пальцы профессора отказывались производить столь сложную манипуляцию.
— Дайте сюда, — сказала Марго.
Она в два счета справилась с оберточной бумагой и извлекла на свет божий толстую книгу в коричневом переплете.
— Что это? — пробормотал, щуря близорукие глаза, Белкин.
— Книга. «Словарь астронома». — Марго быстро пролистала страницы, затем посмотрела на форзац и сказала: — Здесь надпись. В стихах.
— Надпись? — недоуменно проговорил Белкин. — Будьте добры, прочтите вслух.
— Я не мастер читать стихи. Но раз вы просите — слушайте:
Года проходят. Близится конец. На каждый гроб найдется свой жилец. Не нужно плоть беречь — вот мой совет (В бесстрашии большого смысла нет), Коль бесы, а верней — полки червей В подземных недрах лакомятся ей. Не ад, не рай, а грусть на дне стакана… Усмешка губ— И снизу подпись: «Аскольд Тихомиров 10.54», — закончила Марго.
— Ничего не понимаю, — пробормотал Белкин. — Какой истукан? При чем здесь истукан? Смахивает на какой-то розыгрыш. Да и стишок так себе.
— Да уж, не Шекспир, — согласилась Марго.
Историк тяжело опустился на стул, Марго же повернулась к дьякону:
— Что это за «десять пятьдесят четыре», как вы думаете? — тихо спросила она. — Дата?.. Но таких дат не бывает. Что же это все значит?
Отец Андрей подумал и ответил:
— Вы правы, это дата. А вернее — год. Тысяча пятьдесят четвертый.
Белкин качнул косматой головой, нахмурился и с усилием потер пальцами красный, складчатый лоб.
— Чертовщина какая-то, — пробормотал он, стараясь задержать и собрать в кучу стремительно разбегающиеся мысли. — Зачем Аскольд прислал мне эту книгу? Я полтора года с ним не разговаривал и вдруг — книга. Как вы думаете, друзья, что означает этот удивительный подарок?
Марго хотела все ему объяснить, но, сообразив, что объяснения будут слишком долгими, а историк не в том состоянии, чтобы выдержать длинный монолог, махнула рукой.
— Это слишком долгая история, — сказала она. — Могу сказать одно: книга адресована не вам, хотя на конверте и стоит ваш адрес.
— Не мне? Кому же она адресована? — удивленно спросил Белкин.
— Нам. Мне и дьякону.
— Вам и… — Белкин отупело посмотрел на отца Андрея. Вновь потер пальцами потный лоб, для удобства слегка его нахмурив. — Гм… Признаюсь, я совершенно сбит с толку. Определенно мне следует пить меньше. Или, по крайней мере, перейти на более легкие напитки…
Он еще что-то бормотал, но Марго перестала его слушать. Она снова повернулась к отцу Андрею.
— Если это год, то что он означает? Что произошло в 1054 году?
Дьякон посмотрел на журналистку удивленно.
— Это одна из основополагающих дат в истории человечества, — сказал он.
Марго усмехнулась, как усмехается человек, которого только что упрекнули в невежестве, но который всем своим видом хочет показать, что не принимает упрека.
— Странно, что я о ней ничего не слышала, — с некоторым вызовом сказала Марго.
Дьякон ответил спокойно и твердо:
— Слышали. Но только позабыли. В 1054 году произошло разделение христианской церкви на православную и католическую.
— Вот оно что. И как это произошло? Напомните, а то я немного подзабыла.
— Папа Лев IX, пытавшийся закрепить свое влияние на Востоке, послал в Константинополь, к патриарху Керулларию, легатов во главе с кардиналом Гумбертом. Гумберт был человек нервный и высокомерный, он относился к Керулларию с явным неуважением, поэтому Керулларий не захотел вести с ним переговоры. Кончилось тем, что легаты написали на Керуллария акт отлучения и положили его во время богослужения на престол Софийской церкви.