Фронт без линии фронта
Шрифт:
Вагнер занимал профессора Хайлова, так как тот не владел немецким, а
Гефт разговаривал с Вольф-Гроссом:
– - Вы, господин полковник, давно из Берлина?
– - Что-то я вижу там, не анисовую?
– - спросил полковник.
– - Пожалуйста!
– - пригласил Гефт эсэсовца к столику.-- Анисовую?
Вольф-Гросс оживился и, кивнув головой, сказал:
– - Вы спрашиваете, когда я выехал из Берлина...-- сделав паузу, он
опрокинул рюмку в рот.
– -
– - Как настроение в штабе? В ставке фюрера?
– - снова наливая рюмки,
спросил Гефт.
– - Ве-ли-ко-леп-ное!
– - отчеканил полковник и, только проглотив вторую
анисовой, добавил: -- Отчего бы ему быть плохим?! Операция на Востоке по
выпрямлению фронта не вызывает опасений. Боевое счастье с нами.-- он поманил
Гефта пальцем и, понизив голос, сказал.-- Фюрер кует новое чудо-оружие! Под
ударом этого оружия Англия капитулирует, и мы всю мощь нашего оружия бросим
против Советов!
– - Господин полковник, я понимаю, военная тайна, но я инженер, поймите
меня... Чудо-оружие -- это сверхмощная пушка Круппа?
– - Пушка -- экспонат исторического музея.
Гефт налил снова рюмки анисовой и, чтобы полковник не подумал, что его
спаивают, выпил сам. Расчет оказался верным. Вольф-Гросс выпил рюмку и вытер
слезу на склеротическом веке. В его глазах появился блеск.
– - Крупповская пушка!
– - усмехнулся он, взял Гефта за лацкан пиджака,
привлек его ближе и конфиденциально сказал -- Чудо-оружие! В Пенемюнде
ракеты подняли свои острые рыла на неприступный Альбион. Поверьте мне,
инженер, один удар -- и Англия капитулирует! Что Крупп? Над решением этой
задачи работают десятки немецких концернов: "Рейнметалл-Борзи", "АЭГ",
"Тиссен-Хитон", "Сименс", ну и конечно "Крупп"...
Берта Шрамм ввела в кабинет даму, очень тонкую, плоскую, одетую в
золотисто-парчовое платье с большим вырезом сзади и спереди. Ее крупный рот
был откровенно накрашен.
– - Знакомьтесь, прима-балерина нашего театра оперы и балета Гривцова,
– - представил ее Вагнер.
Скользнув равнодушным взглядом по плоскому бюсту и острым ключицам
балерины, полковник отвернулся.
Хайлов поцеловал Гривцовой ручку, и, закатывая глаза, шепнул ей на ухо
какую-то пошлость.
Через некоторое время в кабинет вошла еще одна дама, жгучая брюнетка
лет тридцати, -- это была Ася Квак, жена Мавромати, хозяина пивной
"Гамбринус". Женщину сопровождали двое: компаньон ее мужа -- племянник
итальянского консула Москетти и боксер Олег Загоруйченко. Только их
представили
свастикой в петлице. Этот откровенный фашист приветствовал всех жестом
римских легионеров.
Последним пришел Илинич, человек с неподвижным, словно застывшим лицом
и живыми, проницательными глазами. Его тонкогубый, макиавеллиевский рот и
массивный подбородок выдавали в нем человека жестокого и скрытного.
– - Должен был быть еще господин Мавромати, но он просил не ждать его:
дела, ничего не поделаешь. Господа, прошу к столу.
Усилиями Берты Шрамм замешательство за столом было ликвидировано.
Николай оказался справа от Илинича и слева от Берты. Он пытался ухаживать за
своей дамой, в то время как дама прилагала все усилия, чтобы очаровать
сидевшего с нею рядом Вольф-Гросса.
Напротив Николая была Ася Квак, по правую ее руку-- Загоруйченко, по
левую -- Москетти. Напротив Илинича -- профессор Хайлов. Стол обслуживали
два официанта из ресторана для немцев "Фатерланд", оба в смокингах с черными
бантиками -- гомеопат Гарах среди них выглядел третьим.
После того как гости выпили за юбиляра, за победу немецкого оружия, за
фюрера и за "нашу очаровательную хозяйку", за столом стало шумно.
Николай с интересом прислушался к разговору между Илиничем и
профессором Хайловым:
– - Если не ошибаюсь, профессор, -- говорил Илинич, -- после начала
войны с Германией вы по заданию Артиллерийского управления занимались
взрывчатыми веществами. Насколько мне не изменяет память, вам не удалось
поставить производство гремучей ртути и взрывателей?
– - Совершенно верно. Я затянул решение практических вопросов до
сентября сорок первого. Но пригласили профессора Лопатто, и моя тысяча и
одна хитрость полетели в тартарары!
– - Эдуард Ксаверьевич Лопатто?
– - Вы его знаете?
– - Я работал с ним на суперфосфатном. Где же он теперь?
– - Преподает в университете...
– - Беспартийный коммунист!
– - Он вас интересует?
На вопрос профессора Илинич не ответил.
Боясь растерять добытые сведения, Николай раскланялся и вышел из
столовой. В прихожей его нагнала Берта и, прощаясь, прижалась к нему:
– - Мне кажется, что вы не такой, как все... Приходите, Николай!..
Хорошо? Я все время на людях, но устала от одиночества...
"Пренебречь этим знакомством не следует,-- думал он по дороге домой.
– -