Фронт до самого неба

Минаков Василий Иванович

Василий кивнул. Он был угрюмоват, задумчив. Крепко досталось ему вчера, машина вернулась вся в пробоинах, стрелок-радист ранен. "Ничего, подумалось, - отойдет".

Небо перечертила зеленая ракета, взревели моторы. Тяжело нагруженные самолеты один за другим стали выруливать на старт. Разбегались, почти на самой границе аэродрома нехотя открывались от земли. Очередь "девятки" Сорокопудова, следом должен взлететь я. "Девятка" двинулась с места, стала набирать скорость. Кажется, медленнее, чем надо. Машина приближалась к концу взлетной полосы, хвост был поднят. Потом он снова опустился, самолет подпрыгнул

несколько раз и вышел за границу аэродрома...

Ефремов взмахнул белым флажком, я взял разбег, поднялся. Мысль о неудаче Сорокопудова не оставляла меня до самого Геленджика. Что случилось? Неполадки в машине или ошибка пилота?

Размышления прервал доклад нового стрелка-радиста Никифорова:

– Справа по курсу шесть "яков"!

Наше прикрытие. Вскоре покажется Нижне-Баканская. Балин решил изменить направление захода на цель. Гитлеровцы привыкли, что мы появлялись с юга, а мы зашли на этот раз с запада. Расчет оправдался, отсюда нас не ждали. Легли на боевой курс. Бомбы градом посыпались на скопление войск, на машины. Опомнившись, немцы открыли бешеный огонь. Шапки разрывов повисли чуть не на крыльях.

– Сейчас влепят...
– не выдержал Лубинец.

Никифоров молчал, молодец парень. Неожиданно огонь поредел. Истребители противника? Но Лубинец, захлебываясь от радости, пояснил:

– Накрыли зенитные батареи фрицев!

Вот он, дополнительный запас бомб. Хватило и на зенитки.

Из рощи, как тараканы, в панике выползали автомашины. Точно определили скопление противника наши разведчики!

Над Геленджиком "яки" попрощались с нами. В голову снова вернулись мысли о Сорокопудове. До самого аэродрома терялся в догадках о возможной причине его неудачи.

Произведя посадку, еще из кабины увидел Василия, он был сконфужен, виновато улыбался. Не дожидаясь остановки винтов, я сбросил парашют, скатился с плоскости.

– Что произошло? Где остальные, члены экипажа? Он будто не слышал вопроса.

– Ну? Что молчишь?

– Виноват, командир...

– В чем виноват? Экипаж цел?

– Живы все. Машину жаль...

– Причина?

– На большом шаге взлетал... Я даже присел от неожиданности.

– Как это ты? Не новичок ведь!

Сорокопудов молчал, виновато опустив плечи. Тут только я увидел, как он устал за последние дни. Лихорадочно блестящие глаза, запавшие виски, черные тени под глазами...

Он взлетал на перегруженной машине с большим шагом лопастей винтов. Развернутые под большим углом, они на взлетном режиме захватывали много воздуха, но тяги, достаточной для достижения необходимой скорости для отрыва самолета от земли, не давали. Элементарная ошибка. Хорошо еще, что все обошлось сравнительно благополучно.

– Знаешь что?
– решил я.
– Иди отдыхай. Я сам обо всем доложу, как надо. Слышишь? Чтоб я тебя здесь не видел!

Второй вылет в этот день мы совершили на Неберджаевскую. Этот район стал самым опасным. Гитлеровцы усилили его прикрытие семью зенитными батареями и многочисленными "эрликонами", в воздухе постоянно патрулировали "мессеры". Нужно было менять тактику. Решили нанести внезапный удар с малых высот. Группу вновь повел наш комэск Николай Андреевич Балин - бесстрашный летчик высокого класса. Мы восхищались его неутомимостью. По два-три раза в день он

водил в бой эскадрилью, готовил собственный экипаж к очередному вылету, обучал молодых пилотов и штурманов, которых у нас становилось все больше, выносил на своих плечах все многочисленные обязанности командира подразделения.

Море позади, группа повернула на цель. Идем на малой высоте, внизу сильно пересеченная местность: горы, холмы, поросшие невысоким лиственным лесом, голые скалы, узкие извилистые долины. Последняя гряда холмов. Сразу за ней - панорама боя. Станица тонет в дыму пожаров.

Ложимся на боевой курс. Засверкали нити "эрликонов", но поздно: бомбы сброшены. На повышенной скорости уходим от цели.

– Как результат?
– спрашиваю у стрелков.

– Нормально, - отвечает Никифоров.
– Думаю, фрицам будет о чем рассказать после войны в назидание деткам...

Разнообразить ассортимент

11 августа 1942 года Ставка Верховного Главнокомандования утвердила предложение Военного совета Северо-Кавказского фронта о создании Новороссийского оборонительного района. В его состав вошли войска 47-й и одна дивизия 56-й армий, боевые корабли, части морской пехоты и береговой артиллерии Черноморского флота, морская авиационная группа, имевшая в своем составе более ста самолетов. Авиацию возглавил заместитель командующего ВВС ЧФ, отважный и опытный генерал Квадэ. С первых дней организации морской авиационной группы оборонительного района все ее части действовали с предельным напряжением. Общее превосходство в силах ещё оставалось за противником, но принимались все возможные меры, чтобы остановить его продвижение.

Враг, не считаясь с потерями, стремился пробиться к Новороссийску. 19 августа прорвал фронт у станицы Абинской. Перед авиагруппой была поставлена задача непрерывно бомбардировать и штурмовать скопления противника в пунктах сосредоточения и на рубежах атаки, громить танковые и механизированные колонны на подступах к линии фронта.

В руках гитлеровцев оставались станицы Неберджаевская и Нижне-Баканская, расположенные в двадцати трех километрах от Новороссийска. На земле шли жаркие кровопролитные бои. Полыхали пожарами августовские ночи. Стонала земля от разрывов бомб и скрежета танков.

Черноморские летчики совершали по пять-шесть боевых вылетов в сутки.

В один из этих дней в 36-й авиаполк поступил приказ: уничтожить живую силу и технику противника в районе Неберджаевской и Нижне-Баканской. На выполнение задания вылетела группа во главе со старшим лейтенантом Осиновым.

– Бомбить будем не по ведущему, а индивидуально, - решил командир группы.
– Каждый штурман должен самостоятельно вывести самолет на цель. Угол сноса передам по радио, уточните его при подходе к цели.

Через двадцать минут воздух над аэродромом наполнился ревом моторов. Выстроившись, машины направились к цели. Истребителей сопровождения на этот раз не оказалось. К Нижне-Баканской вышли с севера, но в станице противника не обнаружили. Пошли параллельно шоссе. На подходе к развилке дорог на Неберджаевскую и Нижне-Баканскую Никитин заметил колонну автомашин. Фашисты также увидели нас, стали спешно рассредоточиваться, увеличили скорость, спеша укрыться.

– Командир, доложи ведущему и выходи на боевой, - советует Димыч.