Фрося. Часть 4
Шрифт:
— Да, Фрося, я тебя слушаю.
В голосе подруги чувствовались нотки обиды и настороженность.
— Аглаша, я сейчас позвонила тебе, не чтобы выяснять между нами отношения и вовсе думаю это ни к чему, мы можем спокойно остаться каждая при своём мнении и в дальнейшем, больше не касаться этого вопроса.
— Ладно, проехали, а почему ты, собственно говоря, позвонила?
— Только что я разговаривала с твоим Петей…
Аглая часто задышала в трубку.
— Петя велел тебе что-нибудь мне
— Нет, он хочет говорить с тобой, но не желает звонить к твоей дочери, не знаю по какой причине, возможно, стесняется пока общаться с тобой в присутствии твоих близких, но это ты сможешь выяснить в личном разговоре с ним.
Он завтра с шести до восьми вечера будет звонить на мой телефон.
— Хорошо, я приду к этому времени.
— По мне, ты, можешь придти и пораньше.
Я тут, наготовила прорву еды, а одной кусок в горло не лезет.
— Я приду к обеду, готовь бутылку, будем пить мировую.
— Приходи, будем.
После разговора с Петром и Аглаей на сердце у Фроси значительно полегчало, хотя никакой вины за собой перед подругой она не чувствовала, но намеревалась отступить, понимая, что в этом кровопролитном бою победителей не будет.
Уже давно перевалило за полдень, когда раздался звонок во входную дверь.
На пороге стояла Аглая с бутылкой армянского коньяка и тортом.
— Ты, чего подруга, сбрендила, так обычно мужики к любовницам приходят.
— Ну, у тебя на этот счёт больший опыт, чем у меня.
— А у тебя, явно, наклёвывается ситуация, когда сможешь меня догнать и перегнать.
Подруги обменялись уколами и замолчали…и вдруг не сговариваясь, кинулись друг к другу в объятия, заговорив наперебой, будто много, много лет не виделись.
Фрося ухватив Аглаю за руку потащила на кухню:
— Садись, я тебе сейчас борщика налью.
— Фросенька, я специально искала именно этот коньяк, зная, что для тебя это самый приемлемый напиток.
— Вот и наливай, мы с Марком, когда вместе выпивали, кроме него ничего себе не позволяли.
Ох, что я тебе расскажу, в последний раз, когда мы были с ним в ресторане, я так наклюкалась, что не помнила даже, как в дом попала, а утром думала, что смерть моя пришла.
Мой Сёмка так разволновался, что в страхе за здоровье матери самостоятельно позвал Марка ко мне, хотя заочно и наяву терпеть его не мог.
Фрося говорила и говорила, словно боясь, что опять повиснет тишина, а возвращаться к теме размолвки, ей страшно не хотелось.
Аглая зубами с чмоком вырвала из бутылки капроновую пробку и разлила по рюмкам коньяк.
— Помолчи парочку минут подруга.
Аглая поднялась со своей табуретки.
— Фросенька, за эти две бессонные ночи я много о чём передумала и большая часть мыслей была о нашей дружбе.
Не перебивай
Так вот, лучше бы ты мне тогда дала пощёчину, чем посмотрела на меня, тем ненавидящим взглядом, те твои глаза я до конца своей жизни не забуду.
Я не буду перед тобой каяться за свои идиотские слова, это не птицы, назад уже не поймаешь…
— Аглашка, хватит об этом, будем считать, что они улетели, а мы о них забыли.
— Нет, Фросенька, такое не забывается и редко прощается, я тебе уже много раз говорила, что ты святая грешница, но речь сейчас пойдёт не о тебе.
Мой первый тост за твою доченьку, за её счастье и, чтоб вы, как можно скорей с ней встретились.
Фросенька, миленькая, не смотри больше на меня тем страшным взглядом.
Коньяк обжигал горло, а по щекам женщин обильно текли слёзы, невольно попадая в рюмки.
Глава 66
Ближе к шести вечера Фрося переоделась, подкрасилась и взяла в руки ключи от машины, намереваясь выйти из дому.
— Подруга, куда это ты намылилась и без меня?
— Аглашка, ты, что забыла о звонке твоего Пети?
Я хочу тебя оставить одну, чтоб моё присутствие при вашем разговоре тебя не смущало, а сама прокачусь на своём жигулёнке, ведь скоро уже месяц, как не садилась за руль.
— Ну, ты даёшь, такая тактичная, где ты этому научилась, не иначе у своего бывшего ухажёра.
— Аглашка, я ведь на половину полячка, а у нас вежливость в крови.
И Фрося смеясь закрыла за собой входную дверь.
Она без цели ездила по вечерней Москве, освещённой миллионами фонарей, наслаждаясь ровным ходом любимого автомобиля и перебирая в голове последние события.
Она ещё за обедом решила выехать в город и дать Аглае возможность поговорить с её воздыхателем наедине, поэтому позволила себе за едой выпить только две рюмочки.
На всякий случай, она засунула в водительские права пятёрку, если, не дай бог, возникнут трения с гаишниками, так много раз действовал при ней Марк и это срабатывало всегда на сто процентов.
Возвращаясь домой, остановилась у гастронома и купила десять порций мороженого.
Садясь обратно в машину, усмехнулась, что до сих пор не смогла изменить своему пристрастию — как бы не было муторно на душе, она никогда не пыталась себе отказать в этом удовольствии.
Даже, когда были сильные морозы, она при первой же возможности посещала кафе-мороженое, чем вызывала у Марка удивление и умиление.
Взглянула на свои золотые, ручные часики — первый подарок любовника и ужаснулась, уже шёл десятый час. Аглая, скорей всего, волнуется и, наверное, ей не терпится рассказать всё Фросе.