Фуа-гра из топора
Шрифт:
Вернулась она около шести вечера и, едва войдя в прихожую, наорала на Варвару по какому-то незначительному поводу. Но горничная не обиделась, понимая, какую тревогу испытывает Триси.
Резников, который весь день провел в кабинете, тоже выглядел мрачным. Алина, вызванная братом, буквально дергалась. И тут Владимир торжественно произнес:
– Триси, нам надо побеседовать…
Услышав это, Борисова перекрестилась, решив, что с Иваном произошло нечто ужасное.
Брат и сестра увели Беатрису в кабинет Владимира. Минут через десять оттуда полетел бешеный вопль:
– Нет! Врете! Неправда!
Затем раздался грохот. Плачущая
– Знаю, знаю, это очень больно, но лучше горькая правда, чем неизвестность.
Беатриса со всего размаха ударила Комиссарову по лицу ладонью. Правая щека Ванды стала распухать на глазах.
– Я вас ненавижу. Всех, – неожиданно тихо и спокойно произнесла девушка. – И я вас убью. Всех. И буду жить счастливо. Мама, мама, иди сюда! Хватит прятаться! Хоть один раз вылези из своей скорлупы, обрати на меня внимание! Не слышишь? Ну сейчас я тебя из нирваны вышибу…
Беатриса что есть сил оттолкнула Ванду. Та упала, ударилась головой о пол, но быстро вскочила и снова попыталась схватить разбушевавшуюся девушку. Вот только проворная Триси уже мчалась наверх, перепрыгивая через ступеньки.
Перепуганная Варвара спряталась на кухне. До ее слуха долетали шум, грохот, треск, громкая брань, плач, крики… Потом все стихло.
Горничная, абсолютно уверенная в том, что Владимир и Алина сообщили несчастной девушке о смерти жениха, достала из холодильника капли валерьянки и начала трясти флакон над рюмкой.
– Дай сюда, – раздалось за спиной.
Борисова от неожиданности уронила пузырек.
– Раззява… – укорила ее Алина и подняла неразбившийся флакон. – Принеси воды, запью успокаивающее. Хотя, думаю, оно мне сейчас не поможет, надо что-то посильнее, вроде тех таблеток, что доктор Ксю прописывает.
Борисова только моргала. Алина живо влила в себя коричневую жидкость, поморщилась и произнесла:
– Придется ввести тебя в курс дела, все равно узнаешь обо всем. Ивана сегодня арестовали в ломбарде, где он пытался оценить золотую чашку Наполеона, украденную в нашем доме.
Варвара лишилась дара речи.
Первый этаж особняка Кауф смахивает на музей: Владимир обожает антиквариат. В пятидесятиметровой столовой и превышающей ее по размеру гостиной много специальных витрин, где хранятся раритеты – сервиз, которым пользовался Николай Второй, революционный фарфор Кузьмы Петрова-Водкина, серебряные канделябры английской королевы Виктории и еще бог весть что. Борисова совершенно не разбирается в искусстве и не знает, где хозяин добыл всю эту красоту, но перед тем, как впервые впустить горничную в гостиную, Ванда прочитала ей длинную лекцию о ценности коллекции и назвала имена авторов некоторых экспонатов. Из потока информации новой прислуге запомнилось упоминание последнего царя России, правительницы Великобритании, а также автора революционного фарфора (надо же, есть на свете и такой!) – исключительно из-за смешной фамилии «Петров-Водкин» и почти забытого ныне имени Кузьма.
Естественно, раритетами не пользовались. Но они очень осложняли жизнь Варвары, потому что ей вменялось в обязанность ежедневно протирать стекла герметично закрытых шкафов от пыли. Только горничная завершит орудовать тряпкой, смоченной особой жидкостью, как появляется Ванда, показывает на витрину, с которой Борисова начала
– Так вот, – продолжала Алина, – пару дней назад Владимир обнаружил, что из коллекции таинственным образом исчезла золотая чашка, которой пользовался Наполеон, а остальные предметы в осиротевшем шкафу передвинуты так, чтобы скрыть опустевшее место.
Резников сразу понял, что уникальную вещь украли, и отправился в полицию, где написал заявление с требованием найти вора. Более того, муж Ксении сообщил полицейским, кто, по его мнению, совершил преступление.
Дело в том, что недавно в особняке случилась неполадка с батареей, которая расположена в зале, где хранилась пресловутая чашка. Для починки вызвали мастеров из респектабельной фирмы с прекрасной репутацией. И, конечно же, их не оставили наедине с раритетами, около ремонтников постоянно находилась Ванда. Вот только ее на время отвлекли – позвали к городскому телефону. А слесарю, имеющему при себе полный чемодан разнообразных инструментов, ничего не стоит за пару секунд вскрыть шкаф и вытащить из него самую приметную и яркую вещь.
Владимир ни на минуту не сомневался, что кражу совершили именно рабочие, кроме них никого из посторонних в особняке не было.
Полиция, оповестив скупки и аукционные дома, взялась за фирму, которая прислала водопроводчиков. Вмиг выяснилось, что у подозреваемых идеальный послужной список, прекрасные семьи и никаких пагубных привычек. Они даже не курят. Материальное положение слесарей было стабильным, у них не было кредитов, которые требовалось срочно погасить. Не имели они и любовниц, на которых могли тайком тратить деньги. Фирма встала за сотрудников горой, руководство собралось нанять им адвоката, и полицейские призадумались. Ну не похожи эти со всех сторон добропорядочные граждане на воров…
Неизвестно, что было бы дальше с работягами, но следователю, который занимался этим делом, позвонили из одной частной скупки. Владелица заведения сообщила, что у нее сейчас находится молодой человек, он просит оценить чашку из драгоценного металла, а описание оной рассылалось полицейскими как краденой.
В ломбард тут же отправился патруль и схватил… Ивана. Парень проявил удивительное хладнокровие. Он не испугался, не стал говорить: «Я нашел вещичку на улице и решил проверить, вдруг она дорогая». Нет, студент Карнаухов очень спокойно объяснил:
– Золотое изделие принадлежит известному композитору Ксении Кауф и ее мужу Владимиру Резникову. Я жених их дочери Беатрисы. Меня попросили узнать, сколько стоит чашка, посоветовали зайти именно в этот ломбард, потому что давно имеют с ним дело.
– Кто именно из членов семьи Кауф отправил вас в скупку? – уточнил следователь. И услышал в ответ:
– Ванда Комиссарова. Она велела сохранить это в тайне, в особенности от Беатрисы. Дело в том, что у Ксении Львовны совсем недавно диагностировали болезнь, которая не лечится в России и считается смертельной, а за границей у человека с таким недугом есть шанс. Но Владимир Резников считает, что не следует отравлять последние месяцы жизни жены болезненными операциями, которые могут и не помочь. Ванда же полагает иначе. Она выяснила, сколько требуется денег на отправку Кауф в США, и решила без ведома хозяев коллекции продать один экспонат. Триси не надо знать о тяжелом состоянии матери, потому что она страдает астмой и болезнь может обостриться от нервного потрясения.