Фуа-гра из топора
Шрифт:
Со стороны ситуация в доме Благоевых казалась обычной: Ксения родила девочку и сидит с ней дома. Ясное дело, юная мамочка не ходит ни на учебу, ни на работу. А если в дом войдет чужая баба? Где гарантия, что новая прислуга окажется клоном Элеоноры, то есть такой же порядочной, способной любить чужого ребенка, как своего, да к тому же не болтливой? Поэтому брату с сестрой Резниковым в придачу к Ксении досталась еще и Беатриса.
Слава богу, через некоторое время Дворкин нашел психиатра, который посоветовал приобрести в Германии малоизвестное российским врачам лекарство. Ксюша забыла про суицид, но стала совершенно неконтактной, не желала общаться с людьми, сидела взаперти в
А теперь вернемся к завещанию Альберта Яковлевича. Покойный ректор почему-то очень любил Ксению. Считал девочку кем-то вроде своей племянницы. К слову сказать, ни Владимир, ни Алина у Алика подобных чувств не вызывали. Ванюшин от всей души жалел падчерицу Благоева, хотел, чтобы в жизни у нее появилась радость. А еще он считал, что во всех бедах девушки виновата мать Ксении, которая требовала от дочери невозможного и морально сломила ее. Альберт не желал принимать горькую правду: Ксюша психически нездорова, поэтому и предпринимает попытки суицида. Страстный собиратель старины наивно думал, что обладание составленной им коллекцией – наивысшее счастье для любого человека, поэтому завещал экспонаты Ксении – дабы та обрела смысл жизни, почувствовала себя богатой владелицей уникальных вещей. Пункт про самоубийство был внесен исключительно для того, чтобы удержать девушку от глупостей.
Умный, образованный, гениальный в своем деле Алик был никудышным психологом. Наверное, он никогда не слышал фразу: «Не радуй другого своими радостями», и ушел на тот свет, полагая, что теперь уж Ксения будет совершенно счастлива и проживет много-много лет в согласии с собой. Альберт Яковлевич и не представлял, насколько составленное им завещание усложнит жизнь его друзьям и их детям.
Когда вернулась из заключения Ванда, именно она и стала рулить всем хозяйством в семье Благоева. Но и Володе с Алиной тоже приходилось следить за Ксенией и приглядывать за подрастающей Триси, которой никто, конечно, не собирался рассказывать правду о матери.
Так прошло около десяти лет. Скончался Сергей Николаевич, поручив Резникову распоряжаться коллекцией. Чтобы избежать досужих слухов, Владимир женился на Ксении. И он же придумал байку об известном композиторе Кауф, слегка аутичной, экстравагантной даме, которая создает хиты и не желает ни с кем общаться. Зачем это понадобилось? Сейчас объясним.
Профессор Благоев, человек щепетильный до мозга костей, старался не трогать экспонаты из коллекции Ванюшина. Продавал какой-нибудь раритет лишь в случае форс-мажорной ситуации. Например, когда потребовалось срочно увезти из дома Фридриха и превратить его в Ивана Карнаухова. Или когда нужно было заплатить нечистому на руку судье за малый срок для Ванды, а потом отдать большую сумму начальнику лагеря, чтобы Комиссарова работала на зоне библиотекарем и была вовремя представлена на условно-досрочное освобождение. На всякие, по мнению старшего Благоева, глупости вроде авто для Володи и Алины он тратиться не собирался, платил брату с сестрой исключительно оговоренную сумму, ни копейкой больше.
А у младших Резниковых было много желаний. И у Виктора Марковича тоже имелась мечта: Дворкин хотел стать владельцем небольшой клиники.
За неделю до смерти тяжело больной Благоев сказал другу:
– Витя, я не прошу тебя распоряжаться коллекцией, пусть ее хранит Володя. Ты лишь пригляди, чтобы Резников не натворил глупостей. Возьми на столе конверт, там банковские реквизиты. На счету лежат деньги на твою клинику: я продал Караваджо. Это не подарок, в обмен поклянись присматривать за всеми, пока жив.
И едва Сергей Николаевич скончался, Владимир Резников начал строительство
Дворкин, увидев, как Владимир швыряется деньгами, устроил ему взбучку, а тот спокойно пояснял:
– Сергей Николаевич почти ничего из коллекции не тронул. Но мы с Алиной имеем право на достойную жизнь, заслужили ее. Алик составил перечень того, что можно сбыть. Так что ж нам теперь, солить вещи, которые можно продать, а самим жить в нищете? Я продаю лишь разрешенное, в основной фонд руку не запускаю.
Виктор Маркович провел инвентаризацию собрания Ванюшина, понял, что нынешний его хранитель не врет, и слегка успокоился.
В семье Кауф неожиданно установился мир.
Владимир и Алина наконец-то осуществили свои мечты – жили в роскошном особняке, Алина собрала группу и выступала на разных праздниках. Брат с сестрой, вознаграждая себя за юность, проведенную рядом с ненормальной Ксюшей, теперь вели светскую жизнь – посещали всевозможные тусовки и как дети радовались своим фотографиями в глянцевых журналах. Алина сама написала тройку песен и зарегистрировала их на имя Ксении Кауф. Ванда твердой рукой вела хозяйство. «Гениальная музыкантша» не выказывала агрессии, не делала попыток суицида, сидела день-деньской в своей комнате, которую по совету все того же психиатра Владимир обставил так, как некогда была оборудована квартира Благоева.
– Люди, подобные Ксении, плохо переносят перемены, – объяснял врач. – Даже замена пледа на кровати может спровоцировать у нее взрыв гнева, а затем суицидальный порыв. И очень важно соблюдать расписание дня – не менять время приема пищи, сна и прогулок.
С годами Ксюша, к удивлению окружающих, стала почти приветливой. Теперь, если утром, когда она спускалась за своей геркулесовой кашей, ей попадался кто-то из живших в доме, Кауф вежливо здоровалась и могла сказать человеку пару слов. Ванда решила, что Ксения выздоравливает, и стала нанимать себе в помощь домработниц.
Чем занималась Кауф в своей комнате, куда Ванда никогда не допускала прислугу? Спала, смотрела телевизор, часто садилась за рояль и извлекала из него странные звуки.
Вы не поверите, но от Беатрисы удалось скрыть болезнь матери. Триси росла в уверенности, что та просто черствая эгоистка, которую волнует исключительно она сама и ее творчество. Владимир, Ванда, Алина и Виктор Маркович старательно внушали девочке, что Кауф гениальна и зарабатывает миллионы, на которые семья живет, не зная печали. Поэтому маму надо беречь и прощать ей все закидоны.
Наверное, в этом обмане и был смысл. Нехорошо, когда ребенок думает, будто он не нужен матери. И еще хуже знание о том, что твоя мама сумасшедшая, неоднократно пытавшаяся свести счеты с жизнью, даже желавшая убить своего крохотного сына и зарезавшая соседку.
Ясное дело, про брата Фридриха, ставшего Ваней Карнауховым, Триси тоже никто не рассказывал…
Резников прервал свое горькое повествование и схватил бутылку минералки со стола.
– А потом Иван Карнаухов поступил в тот же институт, что и Триси, – тихо сказала я. – И это неудивительно, потому что близнецов всегда тянет в одну сторону. Беатриса с Ваней были детьми Генриха Кауфа, талантливого художника по стеклу, и гены отца заставили девочку и мальчика увлечься одной профессией. Вуз, где обучают созданию и реставрации витражей, в России один, вот близнецы и встретились. Ничего удивительного, что брата и сестру потянуло друг к другу, но они приняли это чувство за страстную любовь.