Фуа-гра из топора
Шрифт:
– А может, это? – поинтересовался компьютерщик.
Ноутбук мигнул.
– Ты мне демонстрируешь все того же Жданова, – улыбнулась я.
– Фамилия правильная, – не стал спорить Троянов, – но на втором снимке запечатлен не Денис, а Федор Жданов.
Глава 34
– Не может быть! – подскочила я. – Их двое? Парни как из одного яйца.
– Хватит с нас на сегодня близнецов, – хмыкнул Роберт. – Хотя эти ребята тоже состоят в тесном родстве, их отцы – братья. И у младших Ждановых есть различия:
– Журналистом? – сквозь зубы произнесла я.
– Нет, – возразил Роберт, – он артист, снимается в сериалах. Пока не очень известен, перебивается маленькими ролями, занят в эпизодах. А вот его жена…
– У нас еще и супруга имеется? – прошипела я.
– Ага, зовут ее Катюшей, – сладким голосом пропел Троянов. – И вот как раз она… корреспондент газеты «Желтуха». И еще – одна небольшая, но интересная деталь. Федор закончил медицинский институт, проработал пару лет врачом, разочаровался в выбранной профессии и переменил род деятельности. Еще будучи студентом, он активно участвовал в спектаклях самодеятельного театра, вот и решил стать лицедеем. Помнишь, как Денис здорово объяснил нам, что Ванда находится в состоянии стресса? Говорил о вене на шее, сухости слизистых оболочек. Я еще тогда подумал: «Откуда простой полицейский столько знает?» И теперь на тот мой вопрос есть ответ: рядом с нами не оперативник Дэн, а Федор, человек с медицинским образованием и кое-каким профессиональным опытом.
– И что теперь делать? – растерялась я.
– Ехать домой и ложиться спать. Наш Денис, давай пока называть его по-прежнему, никуда не денется, – без тени волнения предложил Троянов. – Сразу видно, парень хочет узнать правду о том, что случилось в семье Кауф. Даже издали заметно, как его раздирает любопытство.
– Чрезвычайная ситуация, – пробормотала я. – Представляю реакцию Ивана Никифоровича, когда он узнает о происшествии. Надо же, в особую бригаду проник посторонний и активно участвовал в работе!
Троянов закрыл ноутбук.
– Таня, а может, Катюша из «Желтухи» ни при чем? Вдруг не она подбила парней на безрассудный поступок? Что, если это идея самого Ивана Никифоровича или его шефа, Петра Степановича? Ходят слухи, оба они крайне недовольны твоим назначением, только и ждут, когда ты проколешься. Думаешь, почему тебе досталось запутанное дело Кауф? Я в системе не один год, пришел, когда существовала лишь одна оперативно-следственная группа, остальные бригады создавались на моих глазах. И всегда только что сформированный коллектив занимался вначале простыми случаями. Понятно почему – люди должны сработаться.
– Так что делать? – старательно сохраняя спокойствие, повторила я.
Роберт встал.
– Я уже один раз сказал. Езжай домой, отдохни. Я подумаю. Завтра после разговора с Резниковым разработаем план. Спешить нельзя, но и тянуть не следует. О’кей?
Я молча кивнула.
Ровно в одиннадцать утра Дворкин и Резников вошли в нашу рабочую
– Как вы себя чувствуете? Можно пригласить нашего эксперта, он врач по образованию?
– Доктор уже тут, – заявил Дворкин, – с полным набором медикаментов.
– Я в порядке, – тихо ответил Владимир. – Перенес гипертонический криз, но сейчас давление стабилизируется. Показывайте того человека, я готов его опознать.
– Да, пожалуйста, давайте не будем вести долгие беседы, – попросил Дворкин. – Как лечащий врач господина Резникова, я хочу заявить: мой пациент очень слаб.
– Хорошо, – согласилась я. – Мы тоже не хотим медлить, а заодно и лукавить. Владимир Борисович, нам известно, что Иван и Триси близнецы.
Резников вцепился пальцами в край стола, у Дворкина вытянулось лицо. Правда, Виктор Маркович быстро пришел в себя, даже открыл рот, желая что-то сказать, но Лиза не дала врачу заговорить.
– И про веревку мы тоже знаем!
– Про какую веревку? – попытался изобразить удивление Дворкин.
– Цвета хаки, которая крепилась к пояснице на талии Ванды, – уточнила Кочергина.
– Вы ведь все, – Резников, Ванюшин, Благоев, Дворкин – были знакомы много лет, жили в одном подъезде, – мягко подхватила я. А потом в порыве вдохновения добавила: – У кого из вас Олимпиада Вирова служила домработницей?
Резников закрыл лицо руками, Дворкин вскочил.
– Мы уходим. Нас сюда заманили обманом. Боже, как я был глуп! Поверил в байку про опознание какого-то рабочего!
– И обрадовались, что можно перевалить ответственность за убийство Ксении на ни в чем не повинного человека? – возмутился Денис.
Виктор Маркович резко дернул Владимира за плечо.
– Пошли. Ни слова без адвоката. Вставай.
Но Резников продолжал сидеть.
– Давай шевелись, – приказал Виктор Маркович.
– Отстань! – вдруг выкрикнул вдовец. – Раскомандовался тут… Я больше не могу. Устал. Сейчас все расскажу, и, может, тогда кошмар, начавшийся много лет назад, прекратится.
Дворкин придал своему голосу громкости.
– Владимир находится в состоянии депрессии и принимает мощные транквилизаторы, которые мешают ему мыслить здраво. Как лечащий врач…
Резников стукнул кулаком по столу.
– Хватит! Вы всегда с нашими родителями заодно были, и вы нам всем жизнь сломали – Ксюше, мне, Алине, Ванде. Все из-за чертовых денег и сумасшествия Благоева! Третий концерт Рахманинова для фортепьяно с оркестром… Представляете, да?
Я слегка растерялась.
– Концерт Рахманинова?
Владимир заливисто расхохотался.
– Супер, да? Мать Ксюши была натуральная психопатка.
– Володя! – предостерегающе произнес Дворкин.
– Иди к черту! – взвизгнул Резников. – Ты считаешь это нормальным – требовать от тринадцатилетнего ребенка сыграть Третий концерт Рахманинова?
Виктор Маркович сделал вид, что не услышал вопроса.
– Простите, я плохо разбираюсь в музыке, – подал голос Троянов. – А что, это трудно?