Фулгрим: Палатинский Феникс

Рейнольдс Джош

Эти мгновения пролетели слишком быстро, и Фулгрим вернулся к анализу информации, собранной его сынами. В докладе Каспероса о положении на высокопродуктивных фермах не оказалось почти ничего неожиданного. Тяжелейшие условия труда и проживания, недостаточное питание. Результат преступной небрежности, а не умысла, но все равно серьезная проблема. До возвышения примарх а на Кемосе творилось то же самое. Из рабочих выбивали человечность, надеясь заменить ее послушанием. Но послушание, порожденное страхом, неизбежно оборачивалось открытым бунтом.

С

внешней окраины аграрного пояса уже поступали отчеты о нападениях анархистов на производственные объекты, а также о более привычных крестьянских восстаниях вроде того, с которым столкнулись Тельмар и Торн. Отчаявшиеся работники захватывали и укрепляли фермерские хозяйства; патриции быстро и безжалостно подавляли мятежи. По ночам на горизонте виднелось свечение от горящих полей.

Из рапорта Алкеникса следовало, что ситуация на обрабатывающих фабриках еще хуже. Там почти везде использовался каторжный труд, и количество инцидентов, происходящих как с горняками, так и с бригадирами, внушало опасения. Флавий и Квин видели немного случаев явного насилия, но нашли достаточно улик.

— Сабазий, — выговорил примарх, взяв найденный Алкениксом медальон.

Наемные убийцы на банкете выкрикивали это имя. Люди из низов упоминали его в молитвах. Пандион утверждал, что оно происходит из народного предания. Буцефол назвал его мифом.

На Кемосе тоже хватало былинных героев вроде Отбойщика Жака или Ловкача Толливера, но имя Сабазия звучало как-то иначе. Его наполняли иные смыслы.

Фениксиец изучил рисунок на медальоне. Стилизованная рука с согнутыми пальцами, словно бы сжимающими нечто. Длань мечника или лучника. Изображение почему-то напомнило Фулгриму о его брате Феррусе, и примарх улыбнулся.

Пальцы расширялись на кончиках, переходя в нечто иное — силуэты орлов, понял Фениксиец. И не просто орлов. Он коснулся аквилы на своем нагруднике, потом раздраженно бросил медальон на стол.

В воздухе пахло войной. Визас разваливался на кусочки, и казалось, что единственный способ остановить сползание в бездну — взять мир под полный контроль.

Неужели придется завоевать планету, чтобы спасти ее? Возможно, такой вариант в конечном счете окажется более эффективным, но тогда Фулгрим подтвердит правоту своих братьев. Неприемлемый исход.

Вздохнув, он откинулся на спинку скамьи. Визас оказался отравленной чашей, а Фениксиец принял ее с улыбкой.

— Фулгрим, имя тебе — гордыня, — пробормотал примарх, глядя на лежащие перед ним сводки. Ранее он поручил людям Пайк обработать предоставленные Коринфом документы, надеясь, что итераторы заметят любые несоответствия. Конечно, пары-тройки расхождений было не избежать: даже после переноса на инфопланшеты огромный объем статистических данных сбивал с толку. Однако Фениксиец видел в ошибках некую закономерность — едва заметную, как паутинка, блеснувшую на свету.

Естественный это шаблон или рукотворный? Сражается Фулгрим с одним врагом или с

сотней? Большую часть того, что он замечал вокруг, можно было объяснить совпадениями. Империи ведь не умирают мгновенно, а распадаются поэтапно: вспышкам насилия сопутствует разрушение инфраструктуры, и все усугубляется предательством. Подобные явления, умопомрачительно схожие, повторялись на протяжении всей человеческой истории.

Но происходящее на Визасе скорее напоминало асимметричную войну планетарных масштабов. События развивались быстрее, чем следовало из расчетов. Ими словно управляла некая сила, ведущая мир по дороге к гибели.

— Сабазий, — повторил Фениксиец, решив, что в этом имени и заключен ответ.

Услышав вежливое покашливание, он поднял глаза. Примарх давно уловил приближение Коринфа, просто не обращал на него внимания.

— Надеюсь, я не помешал, — сказал канцлер.

— Отнюдь. — Фулгрим указал на скамейку напротив. — Садитесь, пожалуйста. Я как раз изучаю сведения, столь любезно предоставленные вами.

— Буду рад, если они пригодятся. — Беллерос указал на медальон: — Что-то нашли?

Фениксиец кивнул:

— Знакомая вещица?

Коринф сел прямо.

— Думаю, это Длань Сабазия.

Примарх посмотрел на канцлера, услышав в его голосе знакомые нотки. Таким тоном многие люди говорили об Императоре.

— И кто такой Сабазий?

Улыбнувшись, Беллерос провел пальцем по медальону.

— Сабазий был… человеком. Если верить легендам, он привел сюда наших предков. Разбил их оковы, освободил из-под ига великого тирана, провозгласившего себя владыкой всех людей. Сабазий убил исполинского змия и построил из его чешуи суда, на которых спаслись наши прародители. Сквозь вечную тьму и чащу звезд он указал им путь на Визас. — Коринф вздохнул. — Так гласят предания. Мифы, полуправда…

— Полуправда лучше лжи. — Фулгрим постучал по медальону. — Заинтересует ли вас тот факт, что эту улику мои воины обнаружили на месте беспорядков?

Канцлер долго молчал, затем произнес:

— Ходят определенные слухи…

Фениксиец взглянул на него:

— Прошу, Беллерос, непременно поделитесь ими. Однажды вы уже помогли мне, с Буцефолом.

На самом деле нет, но примарх не видел причин упоминать об этом.

Коринф замешкался, как будто собирался с духом для ответа.

— Сабазиево Братство, — произнес он. — Своего рода научное сообщество.

— И это сообщество занимается… чем? Разжигает революцию?

— Нет. Насколько я знаю, оно почти распалось. — Новая, более долгая пауза. — Братство было прогрессивной организацией, искавшей просвещения. — Полуулыбка. — Оно стремилось к идеалу. К идеальному знанию, идеальному укладу, идеальной цивилизации.

Беллерос сделал вид, что воздевает меч.

— Члены Братства были печально известны своим мастерством фехтования среди дуэлистов, организации которых и сейчас процветают в рядах патрициев.