Фурия первого лорда

Батчер Джим

Она увидела, как один из псевдошершней атаковал водный образ, выгнув вперед брюшко и обнажая блестящее зазубренное жало из хитина ворда длиной с указательный палец Инвидии.

Он с выплеском силы ударил в водный образ и, кувыркаясь, вылетел с другой стороны, чтобы оглушенным свалиться в воду.

Инвидия вздрогнула. Дюжины, если не сотни тварей роем вылетали из неприметных наростов кроуча.

— Достаточно, — сказала королева, поднимая руку, и налеты резко прекратились. Жужжащий гул смолк, как и верещание восковых пауков, и наступила тишина.

По поверхности бассейна пошла рябь, когда тысячи личинок берущих набросились на тела оцепеневших шершней.

Королева в тишине уставилась на изображение, шли минуты.

— Он копирует нас, — прошипела королева.

— Он понимает, почему мы выбрали именно такой способ появления, — ответила Инвидия.

Она взглянула на лежащую ниже долину, с помощью заклинательства приблизив вид следующего бассейна с личинками. Образ Октавиана также присутствовал и там.

— Он намеревается, также как и мы, послать сообщение всей Алере.

— Он настолько силен? — требовательно спросила королева.

— Похоже на то.

— Ты говорила мне, что его таланты довольно скромны.

— Похоже, я ошибалась, — проговорила Инвидия.

Королева недовольно поморщилась и уставилась на изображение.

Мгновение спустя, он, наконец-то, заговорил. Голос Октавиана был звучным, густым баритоном, выражение лица спокойным, поза уверенной и твердой.

— Привествую вас, алеранцы, свободные и граждане. Я Октавиан, сын Септимуса, бывшего сыном Гая Секстуса, Первого Лорда Алеры. Я вернулся из своего путешествия в Канию и собираюсь защитить свой дом и свой народ.

Королева ворда издала вибрирующее шипение, абсолютно нечеловеческий звук.

— Появление ворда нанесло нам тяжкую травму, — продолжал Октавиан. — Мы скорбим о погибших, о захваченых городах, об уничтоженых домах и нарушеном жизненном укладе. Вы уже знаете, что противник завладел Алерой Империей. Вы знаете, что все большие города по-прежнему находятся под угрозой неизбежного нападения, если не осаждены уже. Вы знаете, что ворд отрезал десяткам тысяч алеранцев пути к спасению. Вы знаете, что кроуч растет, чтобы поглотить все, что мы знаем, и все, чем мы являемся.

Внезапно в глазах Октавиана полыхнуло пламя.

— Но есть и то, о чём вы не знаете. Вы не знаете, что Легионы городов Защитной стены объединились с собравшимися из других городов в самое большое, самое опытное, закалённое в боях войско, подобного которому ещё не было в истории нашего народа. Вы не знаете, что каждый Рыцарь и Гражданин Империи встали плечом к плечу, чтобы бороться с этой угрозой, под руководством моего брата, Гая Аквитейна Аттиса. Вы не знаете, что эта война не только не закончена — она ещё не началась.

На протяжении двух тысяч лет наши люди работали, воевали, проливали кровь и умирали, чтобы обеспечить безопасность наших домов и семей. На протяжении двух тысяч лет мы трудились, выживали и побеждали. На протяжении двух тысяч лет Легионы защищали нас, как щит и меч против тех, кто хочет уничтожить нас.

Октавиан вздёрнул голову, его взгляд стал

твёрже камня, а выражение лица — спокойным и строгим, как гранитные горы.

— Легионы — по-прежнему наш меч! Они — по-прежнему наш щит! И они будут защищать нас от этой угрозы, поскольку они способны сражаться. Через тысячу лет, когда нынешние события станут историей, этот период люди будут называть самым ужасным в нашей эпохе. И через тысячу лет они всё равно будут помнить о нашей доблести, о нашей силе. Они будут знать, что дом Гаев отдавал свои жизни и проливал кровь, воевал с мечом и фуриями против этого врага, и что вся Алера пошла в бой вместе с нами! Они будут знать, что мы алеранцы! И что эта земля — наша!

Всплеск эмоций захлестнул Инвидию. Он был настолько сильным, что она упала на одно колено. Величие и надежда, ужас и ярость — все сплелось в один клубок и было неотделимо друг от друга.

Она старалась усилить магию металла, чтобы притупить воздействие эмоций, как вдруг в каком-то тусклом, затуманеном уголке ее сознания возникла мысль, что волна, захлеснувшая ее, пришла со стороны маленького покоренного стедгольда.

Октавиан продолжал, его голос стал тверже и спокойнее прежнего.

— Как и вы я видел лицо врага, я слышал ее предложение о мире. Но не дайте себя обмануть, мои соотечественники, она обещает вам мир, ну что же, покой на кладбище действительно нарушается редко. Тот мир, который она предлагает ни что иное, как полное уничтожение всего нашего вида, и тех кто живет сегодня, и тех кто еще не родился. Она просит нас лечь на землю и покорно ждать пока нам перережут горло, пока вся кровь не вытечет до полного исчезновения нашей расы.

Его голос смягчился.

— Вот мое слово: свободные люди Алеры — свободны. Они вольны поступать, как считают наилучшим. Они вольны выбирать, какими мерами они хотят обеспечить безопасность своих близких. Особенно для тех, кто оказался за линией фронта, понятно, что некоторые из вас могут искать безопасности в капитуляции. Это выбор вы должны сделать в вашем собственном сердце. Когда ворд будет побежден, не будет никаких обвинений, независимо от вашего решения.

Но вам, Гражданам Империи, так долго наслаждавшимся властью и привилегиями своего положения, пришла пора доказать вашу ценность. Действовать. Бороться. Вести тех, кто оказался рядом с вами. Любой гражданин, сдавшийся ворду, в глазах Короны будет рассматриваться, как предатель Империи.

Я могу вам обещать только одно: тот, кто борется, не будет бороться в одиночестве. Вы не будете забыты. Мы придем к вам на помощь. Мой дед сражался с вордом зубами и ногтями. Он сражался до самой своей смерти, чтобы защитить жизни своего народа. Гай Секстус установил стандарт, по которому наши потомки будут судить всех нас. И я не приму меньшего от других Граждан Империи. Ни от вас, ни от себя самого.

Наш противник силен, но не бессмертен. Расскажите своим друзьям и соседям то, что вы услышали сегодня. Поднимайтесь. Боритесь. Мы идем к вам. Мы выживем.