Футбол без цензуры. Автобиография в записи Игоря Рабинера
Шрифт:
Мышалов велся на это: «Ой, что такое, надо срочно к врачу!» За таблетки брался. После чего Цыля начинал смеяться, и все остальные – за ним вслед. Он вообще за любой розыгрыш брался моментально. Как-то раз, еще в «Спартаке», после взвешивания, на котором у всех ребят были нормальные показатели, Романцев с Ярцевым вызвали Цымбаларя и Рамиза Мамедова. Надели на них пятикилограммовые пояса и отправили в свою комнату.
Потом вызвали доктора Юрия Василькова. Сказали: «Что-то сомневаемся, что у этих двух раздолбаев все нормально с весом. Давайте-ка их вызовем, проверим!» Вызвали, поставили на весы – у каждого по пять лишних. Юрий Сергеич, ребята рассказывали, был на грани обморока. Особенно после того, как Романцев грозно ему сказал: «Значит, игроков покрываешь, Сергеич?» Но потом все захохотали, и розыгрыш вскрылся…
Раков он мог съесть сколько угодно. А самая смешная история, о которой все знали, – когда Илюха в тапочках на Кутузовский проспект пошел мусор выносить, а оказался на свадьбе в Одессе. Причем я знаю, что это было на самом деле, потому что Романцев его после этого в дубль сослал, а я там как раз играл.
Они с Мамедовым с
Мамедову с Василием Кульковым я в 97-м году по глупости тысячу долларов проиграл. Поспорил с ними, что пробегу пятнадцать кругов вокруг поля за полчаса. Был уверен в своих силах и как-то не рассчитал, что это в принципе невозможно. Они поставили по 350 долларов каждый, а я – тысячу. Горлукович у поля стоял, круги считал, а Кульков и Мамедов смотрели с балкона. До двенадцатого круга я более или менее держался, но потом сдулся. И это при зарплате в 400 долларов! Но поскольку я ничего не тратил, а деньги копил, отдать смог. Но уроком мне эта история стала.
А если возвращаться к Цымбаларю, то отчислили его из «Спартака» за нарушение режима. Это при мне случилось, я был в той же второй сборной, куда вызвали Илью, и вышел на поле за полчаса до конца. Заехали на базу в Ватутинки, Сергею Павлову поручили готовить команду к игре со второй сборной Германии. Цыля приехал на сбор не в очень адекватном состоянии, и его тут же убрали – с командой он не остался.
А потом и из «Спартака» отправили – Павлов же был одним из наших тренеров и, видимо, обо всем доложил Романцеву. Тогда с игроками, даже такими именитыми, вообще не церемонились – незадолго до того еще Серегу Юрана убрали. Не помню, за что, хотя догадываюсь – причина, очевидно, та же. При том что Цымбаларь месяца за три до того отдал решающий голевой пас – и какой! – за первую сборную Валере Карпину, когда мы одержали знаменитую победу 3:2 над французами на «Стад де Франс»…
Очень жалко было. Но мы с Цылей встретились уже следующей зимой в «Локомотиве», за который он успел забить победный гол ЦСКА в финале Кубка. Говорю все это – и комок в горле. До сих пор не могу представить, что Илюхи с нами больше нет…
В первом тайме золотого матча мы могли и пропустить, но Дима Ананко выбил мяч из пустых ворот. Надежный защитник, оплот обороны, единственный футболист из «Спартака», у которого все девять золотых медалей чемпиона России – пусть далеко не во всех сезонах он был постоянным игроком стартового состава. Злющий, жесткий. В Тарасовке они с Саней Филимоновым жили напротив нас с Горлуковичем. По любому поводу, если что надо, к нему можно было зайти. И вот в той ситуации он команду спас.
Во втором тайме шли качели – забить могли и они, и мы. Я уже к тому времени не играл. Первый тайм провел, все нормально, но, когда начался второй, почувствовал боль в задней поверхности бедра. Несколько минут проходит – боль не унимается. А если из-за нее проиграю кому-то в скорости? Хотел, конечно, играть, но разум возобладал – чтобы не подводить команду, решил попросить замену.
И уже, стоя за воротами, увидел, как Тихонов забил Крамаренко гол «из песочной ямы». Угол-то острейший был! Но я же говорю – Андрюха работал над такими ударами. Ничего в футболе не берется из воздуха.
При 2:0 подумал, что всё, выиграли – но тут Канищев, который потом к нам перешел, забил. И тут же Сулейманов не попал по мячу с линии вратарской. Тогда казалось, что он был далеко от ворот, но потом посмотрел повтор – очень близко, очень. Мы могли за пару минут потерять всё, что добывали весь матч.
Говорят, Валерий Газзаев, тренировавший владикавказцев, Сулейманова за тот промах так и не простил. Потом уже Крамаренко рассказал, что накануне матча Назим вернулся в гостиницу после 11 вечера. Видимо, именно в тот момент Газзаев и подумал, что тут что-то не то. Или просто уже спустя время припомнил Назиму, что тот перед золотым матчем пришел после отбоя.
Потом куча-мала на поле, качали Ярцева. Эмоции сумасшедшие. Хотя, сейчас понимаю, и не такие, как в 2002 году, когда я выиграл второй золотой матч из двух – с «Локомотивом» против ЦСКА того же Газзаева. Вот там все прочувствовал до конца. А здесь – мальчишество. Я же первый сезон в высшей лиге играл, и настоящую цену этой победе еще понимать не мог. Иные футболисты всю карьеру о таком мечтают – и даже не подбираются. А я в двадцать лет с ходу получил.
В раздевалку набились десятки людей, в том числе и телевидение, корреспонденты. Что нас весьма удивило, ведь все знали отношение Романцева к таким вещам – в нашу раздевалку никогда никого лишнего не пускали. Но здесь, видимо, был особый случай. Ярцев всех по очереди обнял, расцеловал. Сколько наших болельщиков тогда из Москвы на матч приехало – по-моему, рекорд установили, который до сих пор не побит!
А вот шампанского в раздевалке не помню. Вот когда Кубок в 1998-м взяли – да, там было. А на «Петровском» – нет. Видимо, напряжение перед матчем было слишком велико, чтобы кто-то рискнул и заранее поехал его покупать. В Питере никто не выпивал. И, по-моему, даже в самолете алкоголя не было.
В Москву вернулись, и уже на следующий день встретились всей командой, многие жен взяли. На Кутузовском проспекте был ресторан «Ангара» – там и отметили. И Ярцев с Романцевым тоже с нами там сидели. Сезон закончился, мы выиграли, и уже никто особо себя не сдерживал…
Александр Маньяков:
– Мы с Вадиком всегда за «Спартак» болели и не скрывали этого, даже когда занимались в локомотивской
Но попасть в «Спартак» – это казалось чем-то запредельным. У них по 1976 году рождения под руководством тренера Анатолия Королева команда-мечта была. Хотя заиграли из выпуска, по сути, два человека – Титов и Мелешин. Многие другие ребята считались намного более талантливыми, чем Вадик.
Он сам себя сделал. И если ему давали шанс – вгрызался в него и не отпускал. Так и случилось с тем просмотром в спартаковском дубле. Долго терпел, но желание остаться огромное было. Это же мечта! Он – фактически парень с улицы. А здесь на тебе – «Спартак»!
Геворгизов всем нам пытался помочь с трудоустройством. Меня вот в «Асмарал» отправил, в молодежную команду, но мне характера не хватило, и я быстро затух. Тоже был просмотр – месяц, два. И я плюнул. А Евсей в гораздо более сложных условиях дотерпел.
Зернову он про него сказал: «Это лучший у меня в году, посмотри». Но это не означало вообще ничего. Как мне рассказывали, Вадик какое-то время вратарей разминал – большего ему не доверяли. В квадрате нейтральным был. Но рук не опустил, продолжал работать – и его признали.
Мы, те, кто дальше в футболе не пошел, просто радовались за ребят. Что у Евсея в «Спартаке» поперло, что Андрюха Попков в шестнадцать лет в высшей лиге по мини-футболу начал играть. Помню, как я гордился за Вадика, когда он против «Нанта» в Лиге чемпионов в двадцать лет вышел. Наш, мытищинский пацан – в главном еврокубке под музыку эту на поле появляется!
Мы просто радовались за них – и не думали, что это сулит какие-то материальные блага. Это сейчас молодые только начинают головы поднимать – и уже контракты, бутсы навороченные. А мы просто кайфовали от того, что в нашей жизни есть футбол. Адидасовские бутсы (какое там – цветные, просто адидасовские) изредка встречались, но когда их куда-то завозили, об этом уже все знали. Родители тебе дадут последние деньги, прибежишь – а твоего размера нет. Помню до сих пор, как я на два размера больше взял – на вырост. Все так делали – и Вадик тоже.
Тогда он короткую стрижку носил. Мы же мытищинские. Не только в Люберцах – во всем Подмосковье в 90-е годы длинные волосы не приветствовались. Полубокс – вот это другое дело. Только в «Спартаке» Вадик начал прическу отращивать, и потом у него волосы стали такие длинные, что их на матчах приходилось банданой перевязывать. Как и на той самой игре в Кардиффе…
То, что на футболе можно еще и зарабатывать, Евсей, думаю, только в «Спартаке» понял. Когда в дубле начал какие-то премиальные получать. Но в «Спартаке», даже в основе, он все равно копейки зарабатывал, на имя работал. Нормальные заработки уже в «Локомотиве» начнутся.
В «Спартаке» он вообще молчал, правдорубство в нем еще не взыграло. Это потом уже, в «Локо», к нему пришло понимание своей значимости того, что он чего-то достиг и имеет право голоса. Тогда уже и заговорил. А в «Спартаке» молчал как рыба. А дружил, – даже не то что дружил, а приятельствовал – с такими же молодыми: Липко, Коноваловым, позже Бахаревым. Настоящая дружба футбольная – у него уже в «Локомотиве» сложилась, и у Тани с женами ребят – тоже…
Вадька всегда был расположен к полноте, так что ему этот момент все время приходилось учитывать. У него это наследственное – мама, брат. Рассказывал: они с Димкой Хлестовым сдружились в «Спартаке», на сборах на Кипре над ними все ржали. Сядут играть в футбольную приставку «Денди», которая тогда только появилась, – и лимон жрут. Чтобы накануне взвешивания весь лишний вес сжечь. У Олега Ивановича жестко было: лишний килограмм – соточка долларов штрафа. Наедятся лимона, приходят на весы – все нормально!
Я ходил на 2:2 с «Нантом», когда Евсей гол «привез». И на золотой матч 96-го года ездил в Питер, как и Серега, брат Вадика. Из футбола я к тому времени уже ушел, бизнес пытался начинать. Причем не Вадик мне билет сделал, а сами с друзьями как-то взяли. В поезде напились как свиньи, я отравился. Весь следующий день было плохо, и на футболе я представлял собой жалкое зрелище. Стоял и думал: когда все это кончится?
Но когда выиграли, о своем состоянии забыл и к автобусу спартаковскому подошел. К ребятам, с которыми мы вместе выросли, – Евсею, Титову, Джубанову, Мелешину. Прыгали, скакали, кричали…
В 1997-м весь «Спартак» во главе с Романцевым и Ярцевым пришел к ним с Таней на свадьбу – в Мытищи, в ресторан, где когда-то был пивной бар «Орион». Помню, еще после экзаменов в восьмом классе мы ходили туда пиво пить – в пионерских галстуках, белых рубашках. Набирали в большие банки пиво, шли в кусты и там всем классом пили. На нас косо смотрели, так мы тех, кто поздоровее, посылали. А на свадьбе, помню, Саня Филимонов у меня спросил: «В Мытищах где-нибудь разливное пиво продается?» Надо было ему туда на несколько лет раньше прийти…
Теперь там гуляли свадьбу Евсеича. И прямо на ней Олег Иванович подарил ему однокомнатную квартиру в Медведково. До сих пор помню, как все зааплодировали – Тихонов и Горлукович, Аленичев и Титов… И все действительно за него рады были, потому что видели – он сделал себя сам, никто его не тащил. Это история простого парня из простой семьи, который реализовал свою мечту.