Футбол без цензуры. Автобиография в записи Игоря Рабинера
Шрифт:
Мы прекрасно ладили, и как-то я на кровные купил видеодвойку, поставил в своей комнате. Потом вернулся с обеда и увидел, что мой телевизор перекочевал в комнату к Горлуковичу. Я взял телевизор и понес обратно к себе. Сергей поразился: «Ты что делаешь?!» В итоге он остался у Дедушки. Зато я пользовался привилегиями: конфет я у него из тумбочки мог брать в неограниченном количестве.
Еще, помню, тянулся где угодно. Хоть на балконе базы, хоть в центре города. Идем по магазинам – вдруг останавливается и начинает пахи растягивать. На тренировку выходил в какой-то ветхой
Но Горлук – человек противоположностей. Как-то на базе появилась чья-то навороченная «Ауди А6». По Москве такие еще не ездили, только в Германии. Мы всё присматриваемся – это кто ж купил-то? Кто у нас Корейко? А на третью неделю видим – Горлукович выходит! Это была сенсация.
Учился я у него всему. Безобиднейший в жизни, на поле он становился сумасшедшим. Бутс на тринадцати шипах у него не было, только на шести – как и у Юры Ковтуна. Злющий, неуступчивый. Встает в квадрат, вроде благодушен, хи-хи да ха-ха. Но начиналось упражнение, и, если его кто-то обидит или начнет возить, мог так вставить, что мало не покажется.
Но всё в мяч, никогда не летел именно в ноги. Ну а уж если ноги вместе с мячом вынесет, тот тут уж извините – кто не успел, тот опоздал. Тем не менее умышленно Серега никогда никого не калечил, и эту предельную жесткость, но не переходящую в костоломство, я у него, думаю, перенял. Не просто так же прожил с ним три года в одном номере…
А в быту – просто добрейший человек. Когда играли в карты, ты мог его по-разному обзывать и ничего тебе за это не было. И Дедушкой, и еще как угодно. Панибратством он это не считал. Было у него еще смешное ругательство, которого я больше ни от одного человека никогда не слышал – «сапайло».
Но он даже «сапайлом» нас добродушно называл. Разозлиться чуть-чуть мог, только если кто-то к нам присоединялся и, когда мы играли в карты, начинал советовать, как ходить. Как тут не разозлиться – не на фантики же играли, а на деньги. Там каждая ошибка могла к потере привести, а когда помогает кто-то – это уже не по правилам. Так что – смотри сколько хочешь, но не советуй. Я один раз так «попал».
Играли в основном Горлукович, Титов, Тихонов, иногда присоединялся Кечинов, хотя Валерка больше со стороны смотрел. Если в бридж рубились, то выигранное очко равнялось доллару. То есть за вечер можно было выиграть или проиграть долларов триста. При наших тогдашних скромных заработках – серьезная сумма, то есть на кону стояло многое и приходилось думать. А Горлукович думал дольше всех, и мы над ним из-за этого всегда издевались. Но в меру.
Но вот если Дедушке на поле кто-то что-то неуважительно скажет – берегись. Там и в жизни – два разных человека!
До сих пор перед глазами стоит, как однажды в Самаре после матча он Титову что-то сказал, тот ему ответил – видимо, в хамской форме. Тогда Горлук ему при всех напихал: «Ты чего, сынок? Знай свое место!» Тит промолчал. Понял, что для него же лучше будет, если эта ситуация дальше не зайдет.
А почему только на шести шипах? Потому что, когда защитник поскальзывался, Романцев бывал этим крайне недоволен. А с тринадцатью
И если оказывалось, что ты на тринадцати шипах, то мог у него даже из команды вылететь. Олег Иванович, сам защитник, всегда играл на шести и нас убеждал, что у защитников должна быть точка опоры. И никакого «если». Просто должна. Поэтому мы, линия обороны, всегда играли на шести.
Выпить Горлукович мог немало. О том, как он уберет с вечера бутылочку коньяку, а наутро натянет два шерстяных костюма и побежит кросс, всю эту гадость из организма выгонять, легенды ходили. А у меня со свадьбы он ушел с сеточкой вина, бутылочек восемь. Взял и уехал с ними… на базу. Интересно, как он их проносил.
А еще многие ребята рассказывали мне историю, как сборная России в 1994 году летела со сбора в Австрии на чемпионат мира в США. Перелет долгий – и вот прибыли в Калифорнию, команду торжественно встречает мэр города. У самолета – камеры, телевидение. И тут первым на трап, пошатываясь, выходит слегка помятый Горлукович… Кто-то говорил, что его после этого чуть сразу обратно не отправили.
А еще была знаменитая история на проводах Аленичева в «Рому» – меня там, к сожалению, не было, поскольку я тогда в «Торпедо» в аренде играл и графики команд не совпадали. Но знают о ней все футболисты – это точно не байка.
В конце праздника Алень собирался оплатить счет и увидел, что половину его составляют две бутылки самого дорогого из возможных коньяков. ХО, по полторы тысячи долларов каждая. Горлук их прямо там прикончил! А на вопрос: «Серег, ты что заказываешь?», ответил: «Димочка, что, жалко тебе для Дедушки хорошего коньячку? За твое здоровье? За успехи за границей?» Дима только руками развел – ну как можно на такого злиться. Любил Горлук на этом поиграть, на своей старости. А когда тренером стал, штрафует, говорят, вообще за все!
Это именно на том банкете наш мастер по обуви Слава Зинченко, рассказывали, Москву-реку на спор за гонорар переплывал. Меня эта новость не удивила. Я-то сам помню, как в Швейцарии, когда мы готовились к «Аяксу» зимой 1998-го, жили на озере в часе езды от Лугано. И тоже, когда был выходной, ребята постарше пообещали Славе триста долларов: «Давай, прыгай в озеро!» Прыгнул. Это был конец февраля. Ему все было нипочем. Он и целый банан с кожурой за сто долларов съедал. В основном над ним Тихонов, Аленичев и Цымбаларь прикалывались.
Слава с Аленем по-прежнему вместе. В тульском «Арсенале» у него с любительской лиги работал – только теперь уже не сапожником, а администратором. И живут недалеко друг от друга – Аленичев в Мамонтовке, Зинченко поблизости. Но он уже не юн, и прыгает ли зимой в водоемы – не знаю. Надо бы при случае спросить.
Замечательные в той команде люди были – тех, кого принято называть обслуживающим персоналом. Тот же Зинченко, Жиляев, администратор Александр Хаджи… Допустим, многим не нравились гетры, толстые были. Еле в бутсу залезали, мозоли натирали. Тихонов гетры обрезал, просил потоньше найти.