Футбол без цензуры. Автобиография в записи Игоря Рабинера
Шрифт:
В тот момент думал, что пришел в команду надолго. Был уверен, что в следующем сезоне вернемся в Премьер-лигу. И тут за день или два до начала чемпионата Костя Зырянов подписывает контракт с «Зенитом», Паша Мамаев – с ЦСКА. В тот момент многое стало ясно, но отыгрывать назад было уже поздно. Да и все равно я не жалею о том, что туда пошел. Больше жалею, что Бышовец только 30 января меня отчислил и варианты с Европой тем самым исключил…
Александр Шаганов, поэт, болельщик «Торпедо»:
– Евсеев –
Но радости время в «Торпедо» мне принесло мало. Главное впечатление – подрался в поезде с торпедовскими фанатами. Ехали после игры с «Салютом» из Белгорода, проиграв 0:4. Зашел к нам в купе болельщик: «Пойдем поговорим в вагон-ресторан». – «Ну, пошли». Абсолютно трезвым, что там скрывать, я не был – впрочем, как и тот товарищ.
Фанатов в ресторане было полно. И начал он какую-то ересь нести – сначала про команду, потом про меня. Говорил гадости, хотя и без мата. Во мне ярость потихонечку копилась, а когда он на семью мою перешел – тут не выдержал, начал драться. Первым полез, скрывать не буду. Хотя следовало просто встать и уйти.
Понеслась заварушка, я гонял всех по вагону-ресторану. И фанатов, и милицию, которую кто-то вызвал. Но тут наш вратарь Дмитрий Бородин подошел. Вроде разнял, увел меня в тамбур, все успокоилось. И вдруг этот в тамбур опять идет. Понеслось по новой. Тот, наверное, этого конфликта только и хотел, специально меня провоцировал. Про мое отношение к футболу рассказывал – и это мне-то, кому таких претензий сроду никто и никогда не предъявлял. Плохо сыграть, ошибиться – да, мог. Но что я не бьюсь…
Мне в той драке тоже досталось – по спине. Обиднее всего, что разбили часы, которые мне за чемпионство в «Локомотиве» подарили. С гравировкой – за «золото» 2004 года. Был бы трезвый – даже разговаривать бы с ним не пошел.
Президент клуба Александр Тукманов мне сказал: «Ты отчислен». Потом смягчился: «Я тебя оштрафую». – «За что?» В итоге тема замылилась. Вообще-то у меня с Тукмановым все было нормально – и в сборной, и в «Торпедо». Что-то могло не нравиться – но раз подписал контракт, значит, должен был его выполнять.
Однажды я хотел увести «Торпедо» с поля в Екатеринбурге. 2:3 проигрываем, я, играя опорным, два гола забил: один ногой, другой головой. Судья назначает пенальти в ворота «Урала». Ставлю мяч на точку, готовлюсь бить. А мы вдевятером играем, и с двумя удалениями сейчас второй гол забить можем. Ну и у меня первый хет-трик в профессиональной карьере наклевывается.
И вдруг боковой машет – нет пенальти, вне игры! Которым там и близко не пахло. Тут я взбесился и действительно начал кричать всей команде: «Уходим с поля!» Более того, хотя команда осталась, сам я ушел. А потом в интервью говорил, что больше в знак протеста в первом дивизионе играть не буду…
Но в том интервью, признаюсь, немножко на публику играл, потому что в принципе хотел уйти из «Торпедо», которое к тому моменту уже покинул Ярцев. Это был удобный предлог. Еще одно интервью, «Спорт-Экспрессу», я даже попросил назвать – либо «Не хочу играть в «Торпедо», либо «Отпустите меня по-хорошему». Выбрали второй вариант…
А опорным я, кстати, первый раз играл у Семина, дома, против «Барселоны» в Лиге чемпионов. Мы проиграли – 1:3,
В июне Ярцева из «Торпедо» убрали. Никакой выход в Премьер-лигу команде уже не светил, и с какого-то момента у меня было только одно желание – уйти из «Торпедо». Куда – не важно. Я полностью положился в этом вопросе на агента Павла Андреева, и он устроил все по высшему разряду. Пусть президент «Торпедо» Владимир Алешин долгое время и не хотел меня отпускать.
А для того чтобы «Торпедо» играло успешнее, видимо, не хватало чего-то извне. В первом дивизионе на первом месте не совсем футбол. Поэтому неудивительно, что и я, и все остальные ребята были очень недовольны судейством в играх с «Шинником», «Тереком», «Уралом» – командами, которые, что называется, ставили задачу. Впрочем, я знал, куда иду. Но разве это означает, что происходящее нужно оставлять без внимания? Что-то надо было менять – вот я и решил попробовать это сделать своими словами.
Однажды не выдержал и сказал в прессе о коррупции в первом дивизионе. После этого меня вызвали в РФС. Приезжал вместе с Тукмановым, но не к Виталию Мутко, который объявлял о намерении меня вызвать после интервью, которое я дал. Там собралось много народу – я знал только Никиту Симоняна, Николая Толстых и Алексея Спирина.
Как мне объяснили, эта беседа ничего не решает, пригласили просто поговорить. Из всех собравшихся адекватно высказывались только Толстых и Симонян. Николай Александрович сказал насчет тех двух матчей против «Шинника» и «Терека»: «Мы будем разбирать». Представитель ФСБ, который сотрудничал с РФС, подтвердил: будем разбирать, искать. Правда, как всегда, ничем это не закончилось.
То, что говорили другие, – это была комедия. Защищали себя, еще кого-то. А Толстых задал конкретные вопросы. В какой-то момент я признал: «Да, был некорректен в некоторых формулировках». Он ответил: «Большое спасибо, что пришел». Вообще, отношусь к нему с уважением.
Если бы «Торпедо» занималось так называемой «работой с судьями», все было бы для нас куда спокойнее. И стояли бы мы в таблице намного выше. А получилось как? Перед началом сезона нам сказали, что «Торпедо» с арбитрами работать не будет. И все. Я понял, что выйти в Премьер-лигу только за счет игры будет очень сложно.
* * *
Организация дела в «Торпедо» была суперпрофессиональная. В кавычках. Например, пропадали футболки. Почти все. Из всего комплекта, что нам выдали, оставались единичные экземпляры. Сдавал в стирку – вещи не возвращались. Исполнительный директор «Торпедо» товарищ Груздев говорил: «Мы вам в начале сезона выдали форму, больше ничего не получите». В результате у меня из трех футболок осталась одна, из трех трусов – тоже одни.
Я уже в футболке «Спорт-Экспресса» стал выходить на разминку – другой у меня не оставалось. Когда в Лужниках проходил финал Турнира дворовых команд, который организовывала эта газета, я заглянул, и мне подарили. По цвету с торпедовскими черно-белыми она совсем не сочеталась – оранжевая. Но я счел, что это и хорошо – люди хоть чуть-чуть встряхнутся, начнут работать. А то жили, как по уставу КПСС, считали каждую мелочь. Там же руководители партбилеты не сдали! Наверное, надеялись, что вернется советская власть.