G.O.G.R.
Шрифт:
Лисичкин удалился: у него по расписанию были занятия с Шубиным. Карпец сидел на кровати по-турецки и читал толстую газету «Комсомольская Правда».
– Ребята, ну, сколько можно?! – вопросил он, отбросив «Правду», и воззрился на пришедших к нему Петра Ивановича и Сидорова. – Мне этот «Кашпировский» совсем уже плешь проклевал. Колдует и колдует! Не пойму, чего он от меня хочет-то?! Не крал я дела вашего Светленко! Сколько можно меня с «Наполеонами» держать?!
Карпец вскочил, забегал по палате взад-вперёд. А, набегавшись,
– Выпустите…
Только Пётр Иванович собрался открыть рот, чтобы ответить на эту мольбу, как вдруг распахнулась дверь, и на пороге палаты нарисовался гипнотизёр Лисичкин.
– Ребята! – выдохнул он, приглаживая всклокоченные волосы.
– А? – все обернулись и уставились на взъерошенного «врача-оккультиста» – даже Карпец.
– Шубин говорит! – чуть ли не крикнул Лисичкин. – У меня получилось убрать барьер!
– Да? Срочно ведите меня к нему! – встрепенулся Серёгин, выталкивая Лисичкина за дверь, подпихивая его к палате Шубина.
Лисичкин перешёл коридор и отворил дверь. Пётр Иванович залетел внутрь, словно ураган торнадо, за ним впрыгнул Сидоров, а уж потом, когда оба урагана пронеслись, заполз ошарашенный Лисичкин.
Шубин лежал на кровати в состоянии гипнотического сна, неподвижный, словно манекен. Лисичкин пролез мимо Серёгина и приблизился к нему, безучастному и безвольному.
– Вот, смотрите, – сказал он и «могильным» голосом жреца вопросил у «подопытного»:
– Как тебя зову-ут?
Серёгин и Сидоров внимательно смотрели на загипнотизированного Шубина, а тот вдруг ожил, подвигал руками и сказал:
– Свиреев Максим Максимович.
Пётр Иванович вытащил из кармана свой мобильный телефон и включил его на режим диктофона. Свиреев – Шубин продолжал отвечать на вопросы гипнотизёра Лисичкина, вещая при этом следующее:
– Мне тридцать семь лет, работаю на комбайне, живу в Верхних Лягушах…
– Вот это мы приплы-ыли… – пробормотал Пётр Иванович, схватившись пальцами за подбородок.
Оказывается, что Шубина по настоящему зовут Максим Свиреев и живёт он «В Верхних Лягушах»!! Именно там, а не в какой не в штольне!
– Вот это – да! – выдохнул Сидоров. – Это же – деревня Зайцева!
Да, да, «Шубин» сказал, что он живёт в … Верхних Лягушах! Выходит, что он и правда – земляк Зайцева!
– Дмитрий Валентинович, – обратился Серёгин к Лисичкину, едва услышал от «Шубина» слова «Верхние Лягуши». – Спросите его, не знает ли он человека по фамилии Зайцев.
– Ладно, – с готовностью согласился Лисичкин.
«Мефистофель» Лисичкин прочно установился напротив сомнамбуличного лица загипнотизированного Шубина и начал пытать его на предмет знакомства с Зайцевым. Но Шубин почему-то не отреагировал – он молчал.
– Чёрт! – рассердился Лисичкин, отвернувшись от безразличного к его вопросам Шубина. – Чего это
Сидоров пожал плечами – он не умел гипнотизировать и не знал, чего это Шубина вдруг «запёрло».
– Возможно, на Зайцева у него стоит какой-то другой, более сильный барьер, – предположил Серёгин, глядя на мятущегося в негодовании Лисичкина.
– Вроде бы уже и базарить начал… – бурчал «на своей волне» Лисичкин. Наверное, этот Шубин – Свиреев уже успел довести его до белого каления.
– Простите, – извинился, наконец «Мефистофель Фаустович», плохо скрывая раздражение. – Мне нужно выпить кофе!
– П-пожалуйста, – пробормотал Пётр Иванович, жалея про себя донельзя уставшего «врача-оккультиста». Должно быть, работа гипнотизёра чрезвычайно нервная, раз он такой взвинченный.
– Проснись! – щёлкнул пальцами Лисичкин и удалился.
Свиреев распахнул глазки, оторвался от подушки и уселся, поджав под себя коротенькие кривоватые ножки.
– Здорово, граждане начальники, – пробухтел он Серёгину и Сидорову, вытаращившись на них, как на двух клоунов.
– Привет, Шубин, – сказал ему Серёгин, усаживаясь на деревянный твёрдый стул для посетителей. – Так значит, тебя по-настоящему зовут Максим Свиреев? – спросил Пётр Иванович, внимательно глядя на своего подследственного.
– Нет, не зовут, – отказался разгипнотизированный Шубин. – Шубин моя фамилия. Вы меня, наверное, с кем-то перепутали!
– И ты ничего не знаешь про Верхние Лягуши? – вмешался Сидоров.
– Какие лягушки? – буркнул Шубин – Свиреев. – Не ем я лягушек! Я мутантов ем из лужи!
Серёгин надеялся, что избавившись от гипноза, «дух штольни» сделается сговорчивее. Но, похоже, ошибся – выбравшись из-под волеизъявления «Мефистофеля Фаустовича» Лисичкина, Шубин снова превратился в молчащего партизана. И теперь, что бы ни спросил у него Серёгин – Свиреев продолжал «партизанить» и врать. Слушая нелепые ответы Шубина, Пётр Иванович почувствовал, что сам начинает потихоньку свирепеть. Тогда он решил бросить этот бесполезный допрос. Да, работа с такими субцами и, правда, очень нервная. Тут и «Мыслитель» Родена взвинтится, не то, что живой человек!
– Пошли, Саня, – сказал Пётр Иванович Сидорову. – Я думаю, что пора выпустить отсюда нашего Карпеца, а то он тут и правда тронется. А вот с этим Свиреевым пускай Лисичкин ещё поработает.
Оставив Шубина – Свиреева на попечение рослого санитара, Серёгин и Сидоров отправились к главврачу договариваться о выписке Карпеца.
====== Глава 108. Миссия невыполнима. ======
После освобождения из «психиатрического плена» Карпец уехал в Крым – подлечиться в санатории. Какие благодарные у него были глаза, когда, договорившись с главврачом, Серёгин зашёл к нему в палату и сказал, что Карпец может собираться! Пускай теперь там отдохнёт – может быть, и припомнит чего-нибудь.