Габриэль
Шрифт:
— Ты уже не справляешься с ролью парня. Это шокирует, — заявила я самым стервозным тоном.
Он отпустил меня, и уголок его рта приподнялся.
— Сколько тебе лет? — спросил он, убирая с моего лица несколько прядей волос.
Я откинула голову назад и хотела ответить, что это не его дело. Но я знала, что скажут мои родители, даже если просто промолчу.
— Двадцать три, — ответила я.
— Хм, ты выглядишь намного старше своих лет. Может быть, всё дело в том, что ты накрашена, — заметил Габриэль.
Краем
— А сколько тебе лет? — спросила я.
— Угадай, — ответил он с усмешкой.
— Судя по твоей незрелости, наверное, двенадцать, — парировала я.
— Беа! — воскликнула моя мама.
Мужчина просто рассмеялся.
— Мне двадцать восемь.
— Уф, — втянула я воздух. — Я бы тоже сказала, что ты выглядишь старше. Видимо, правда, что тюрьма старит.
Самоуверенная улыбка на лице Габриэля постепенно исчезла. Очевидно, он не ожидал, что я узнаю о его коротком «отпуске» в тюрьме.
— Скажи мне, сколько у тебя длились самые продолжительные отношения? Несколько недель? Месяцев? Или ты стал чьей-то сучкой за те восемнадцать месяцев, что провел в тюрьме? — ухмыльнулась я.
В его глазах тут же вспыхнул яркий огонь, и он посмотрел на меня с тяжелым взглядом. Мышцы его челюсти были напряжены.
— Беатрис Мария Бьянки! — потрясенно воскликнула моя мать.
— Если ты не возьмешь под контроль свою дочь-дегенератку, то это сделаю я! — закричал дедушка, указывая пальцем на моего отца.
— Мне так повезло, что у меня есть семья, которая настолько низкого мнения обо мне, что сначала попыталась выдать меня замуж за человека, который хочет использовать меня только для размножения, а теперь хочет, чтобы я связалась с преступником-психопатом, — я оглянулась на своих родителей. — Как долго будет продолжаться этот фарс?
Отец разочарованно вздохнул.
— Может быть, несколько месяцев, пока всё не уляжется. Вы должны будете вдвоем посетить несколько семейных обедов и мероприятий, чтобы показать серьезность ваших отношений. А тем временем, возможно, я смогу найти способ успокоить их, не приводя к ещё большему насилию.
Было ясно, что он сам не верил в свои слова. Моя жизнь полностью превратилась в дерьмо.
Я молча стояла в комнате несколько минут, а потом повернулась, чтобы уйти.
— Беа, куда ты идешь? — спросила меня мама.
Прежде чем дойти до двери, я оглянулась на своих родителей через плечо.
— Я собираюсь отпраздновать свой день рождения, напившись до чертиков, потрахаться с кем-нибудь и молиться, чтобы меня либо обрюхатили, либо я отравилась алкоголем, либо впала в алкогольную кому. Все три варианта куда лучше, чем притворяться, что я влюблена в этого
Я показала жест мира над головой и вышла из комнаты.
Глава 7
Габриэль
— Габриэль, прошу простить непристойное поведение моей дочери. Мы в долгу перед вами за то, что помогли нам в такое непростое время, — сказал Тициано Бьянки, пожимая мне руку.
— Да, мы очень признательны вам за ваше предложение и готовность защитить наших девочек, особенно Беатрис. Она совсем не такая, какой вы её сегодня видели. Ей трудно доверять людям… мужчинам. Пожалуйста, не позволяйте её дерзости составить о ней окончательное мнение, — умоляла Тереза.
Бьянки-старший усмехнулся.
— Впредь она не будет вести себя так непочтительно. Даю вам слово, синьор Барроне.
Судя по блеску в его глазах, я могу только предположить, что он и был той «злосчастной дверью», в которую она вошла в прошлом месяце.
— Не волнуйтесь, семья Бьянки. Мне приходилось иметь дело и с вещами похуже боевого характера молодой женщины, — заверил я их. — Я не хочу перегибать палку, но будут ли девушки в безопасности сегодня вечером? Не думаю, что стоит рисковать. При первой же возможности Галло ухватится за шанс причинить боль или даже убить кого-то из ваших близких.
Страх и беспокойство отразились на лице Терезы, когда она прижалась к Тициано, пытаясь найти утешение в ситуации, в которой они оказались. В ситуации, которую я помог организовать.
— Сегодня вечером у нас никто не работает, — сообщил мне Тициано. — Но я мог бы попросить Карло остаться с ними. Обычно они просят, чтобы их подвезли домой или наоборот, когда выходят из дома.
— Возможно, вы сможете узнать, в каком клубе они собрались праздновать день рождения, и сообщите мне. Я отправлю туда несколько человек, чтобы они присмотрели за ними, — предложил я.
— Grazie, Габриэль. Это так великодушно с твоей стороны, — улыбнулась Тереза и поцеловала мне руку.
— Габриэль, — Тициано встал передо мной и сделал глубокий вдох, прежде чем продолжить. — Мои дети — это моя жизнь. Я не могу выразить словами, как я благодарен тебе за то, что ты готов сделать для нас. Пожалуйста, знай, что я вверяю тебе свою Беатрис. Я знаю, что её жизнь и, возможно, даже её сердце сейчас в твоих руках.
Я кивнул, стараясь сдержать триумф, который испытывал от осознания, что они впустили меня в свою семью.
— Я свяжусь с вами по поводу семейной встречи, которая состоится через пару недель, чтобы наши семьи могли познакомиться, — сказал я. Я встал, застегнул костюм и, извинившись, вышел из кабинета.
Я не мог удержаться от усмешки, вспоминая наш разговор с Беатрис. Я был готов к тому, что всплывет мое прошлое, но предполагал, что об этом расскажет сам Тициано, учитывая его связи и род деятельности.