Гадание на розах
Шрифт:
— Неплохо бы также что-нибудь съесть.
— У меня, кажется, с обеда еще осталась пара бутербродов с овечьим сыром.
— Сойдет.
— Только учти, Гло, любовный пожар не погасить ни бутербродами, ни кофе — даже по мексиканскому рецепту.
Отсмеявшись, подруги гуськом двинулись к офисному зданию, крыша которого, из металлической черепицы, багрово и густо окрасилась закатным солнцем.
Тина обернулась на ходу.
— Гло, ты не обижайся, но, по-моему, эйфория от парижской сенсации сыграла
— Вероятно.
— Ну а инцидент с Черной росой окончательно раскачал твою нервную систему.
— Так ты считаешь, я совершила ошибку, влюбившись?
— Ну… об этом я узнаю, когда ты меня посвятишь в интимные подробности.
Глория Дюбуа в замешательстве остановилась на перекрестке аллей.
— Какие-какие подробности?
— Ну, может, я неправильно выразилась…
— Да просто не было никого интима.
— Тебе видней.
Подруги отшагали половину аллеи молча.
Но вот Глория не выдержала и возобновила прерванный диалог.
— Понимаешь, Ти, мне тоже кажется, что я опрометчиво и слишком легко дала волю своим чувствам.
— Ладно, Гло, я погорячилась, объявив твою влюбленность ошибкой.
— Ох, Ти, если бы знать, чем все это кончится…
— Время покажет.
Иногда Тина Маквелл говорила вполне разумные слова.
— Бывает, из прекрасного жениха получается никудышный муж.
— А из идеальной невесты — жена-стерва.
Подруги рассмеялись, вновь обретя полное согласие и взаимопонимание.
— Ти, знаешь, я иногда завидую цветам.
— Нашла кому завидовать… Нет уж, Гло, растительная жизнь не по мне.
— Да я в смысле чувств. Как там все просто устроено — никакой любви. Прилетело жадное и голодное насекомое, откушало нектара и попутно, само того не ведая, произвело опыление. А вот человеку для продолжения рода нужен партнер, и, желательно, хотя бы чуточку влюбленный.
— Гло, а может, роза, дождавшаяся жужжащего шмеля, который проник в ее сладчайшую и нежную сокровенность, испытывает что-то особенное к невольному, но необходимому насильнику?
— Ти, умоляю, только не приписывай растениям склонность к мазохизму, садизму и эксгибиционизму.
Подруги снова рассмеялись.
— Гло, но все-таки расскажи, как ты запала на кареглазого незнакомца.
— В общем, Ти, все получилось спонтанно и мгновенно.
— Ничего себе… Впрочем, говорят, настоящая любовь разит, как молния, — прямо в темечко.
— Молния не молния, но озноб меня пробил.
— В библиотеке?
— Ага, в малом читальном зале.
— Да, все-таки классическая библиотека, в отличие от Интернета, гораздо перспективней для съема, — мечтательно протянула Ти.
— В Интернете псих на психе, — небрежно заметила Гло.
— Не без этого, — согласилась Ти. — Значит, Гло, тебе крупно повезло, что Ботанический вестник
Глава 10 ГОЛУБОГЛАЗАЯ МИШЕНЬ
Малый читальный зал, выстроенный в античном стиле — ротондой, — имел высокие окна от мозаичного пола до купольного потолка, окна, выходящие на центральную площадь кампуса, украшенную конной статуей генерала, отдавшего жизнь за освобождение рабов.
А весь купол был расписан в греко-римской пасторальной традиции.
Над книжными стеллажами, над рядами столов, над жесткими антикварными креслами парили шаловливые амуры и эроты, вооруженные луками.
Малый читальный зал идеально подходил для любовных свиданий, но студенты предпочитали встречаться там, где музыка, там, где танцы, там, где кино и мороженое.
Даже суровый бронзовый генерал видел целующиеся парочки намного чаще.
Так что амурам приходилось изрядно скучать, понапрасну натягивая тетиву с острыми стрелами.
Но сегодня богам любви повезло.
В ротонду вошла перспективная мишень.
Кудрявые библиотечные шалунишки прицелились в аспирантские мозги, аспирантское сердце, ну и, разумеется, гораздо ниже.
Любовная эскадрилья атаковала яростно и метко, так как голубоглазая мишень была холодновата и рассудительна и слабо верила в спонтанную любовь с первого взгляда, по крайней мере, здесь — в кладези умных мыслей и обветшалых слов.
Так Глория Дюбуа, израненная внезапной страстью, получила шанс — потому что в малом зале кроме нее находился еще один посетитель. Это был русоволосый незнакомец, склонившийся над подшивкой старых пожелтевших газет.
Аспирантка, позабывшая и о Безымянной розе, и о Черной росе, сняла с полки случайный том и заняла место, весьма удобное для разглядывания одинокого читателя.
Глория напрочь забыла кодекс поведения в библиотеке, гласивший, что ни в коем случае нельзя мешать присутствующим.
И даже строгий блеск очков мымры, заведующей выдачей и приемом, не остудил аспирантского пыла.
Впрочем, тот, кто упорно листал старые газеты, не замечал вокруг ничего, исключительно поглощенный какими-то важными для научной карьеры изысканиями.
Как ни старалась расчувствовавшаяся аспирантка получить хотя бы толику внимания от нечаянного избранника, все было понапрасну.
У амуров не хватило стрел на кареглазого симпатягу с чертами лица мужчины, достойного женщины рода Дюбуа и немного похожего на того, кто белозубо улыбался ей с глянцевого постера над кроватью.
Так вот, сердце библиотечного незнакомца билось в прежнем ритме.
И его взгляд скользил по убористому шрифту.
И по крупным заголовкам.
А не по фигуре той, которая могла составить его истинное счастье.