Гадюки в сиропе или Научи меня любить

Лоренс Тильда

– Как ты здесь оказался? – произнесла вместо приветствия.

– Хотел кое

что обсудить.

– И?

– Ты не можешь выйти на улицу? Так и будем общаться через ограждение?

– У тебя есть потрясающая возможность показать себя во всей красе и перелезть через забор. Поиграем в лучших традициях сказок, устроим проверку для рыцаря.

Дитрих усмехнулся. Девчонка, на самом деле, была незаурядной личностью, не похожей на всех тех, с кем ему доводилось общаться раньше. Ни под одну категорию невозможно было её подвести. Скромница или светская львица, добродетель или порок, нежность или сдержанность, временами переходящая в грубость, благоразумие или сумасбродство?

Аманда каждый день была разной, и каждый образ невозможно было отделить от другого. Их можно было принять или воспротивиться их появлению, но следовало признать, что все это свойственно Аманде. Актрисой она была не только на сцене, но и в жизни. Но на сцене она роль играла, а в повседневности своими ролями жила. Стиль жизни – быть разной, не зацикливаясь на одном амплуа. Довольно занятно, если говорить откровенно.

– Нет, шоу здесь я не собираюсь устраивать, – хмыкнул Ланц. – Не хочешь выходить на улицу, поговорим через забор.

– Ты забываешь об одной важной детали.

– О какой?

– Я у себя дома нахожусь. Могу развернуться, уйти в дом, и разговор снова не состоится.

– Но ты этого не сделаешь, – с уверенностью в голосе ответил Дитрих.

– Кто сказал?

– Никто. Я просто думаю, что тебе самой надоела эта игра в догонялки.

– А тебе она надоела?

– Давно.

– Ясно, – резюмировала Аманда. – Все дело в том, что я сама не знаю, чего хочу, поэтому предпочитаю убегать от ответственности. Так проще жить.

– Не сказал бы.

– Почему?

– Если постоянно убегать от проблем, не решая, их будет становиться все больше и больше, нарастать, как снежный ком, в итоге сойдет лавина. Вряд ли тебе понравятся последствия.

– Я не думаю о прошлом. Я живу настоящим. С некоторых пор боюсь загадывать на будущее, ведь я не могу быть уверена в том, что завтрашний день для меня наступит.

– Ты о том случае с нападением?

Аманда удивленно посмотрела на Ланца. Он что, всю информацию о ней собирал? Видимо, да. Не мог не заинтересоваться её личностью, все же вела она себя экстраординарно. Любой проявил бы интерес к подобному персонажу.

– Знаешь, да?

– Знаю.

– Откуда?

– Интернет просветил.

– А… – протянула она задумчиво. – Помнится, тогда писали об этом, довольно много. Родители подняли шум, набежали журналисты. А мне наоборот не хотелось, чтобы дело придавали огласке. Мне тогда вообще ничего не хотелось. Только мести.

– Знала, кто на тебя напал?

– Знала, конечно. Но сейчас его уже нет в живых. Удивительно, но мне от этого не легче.

– И кто это был?

Изначально Дитрих не собирался обсуждать с Амандой её жизнь, но теперь заинтересовался. Когда не пыталась острить, или же наоборот строить из себя даму высшего света, с ней было интересно, даже приятно общаться. И не было риска напороться на ответ, отбивающий все желание разговаривать, как случалось ранее.

Вообще сегодня Аманда казалась на удивление милым человеком, не то, что раньше. В прошлые их встречи Дитрих посчитал её забавной, в какой

то мере, загадочной личностью, но и не отрицал того факта, девушка временами его раздражает. Теперь былое отторжение испарилось. Закралось подозрение, что это получилось по той простой причине, что Дитрих всегда выступал за честность в общении, а сейчас девушка была честной, ничего не скрывала, не пыталась прыгнуть выше головы, как

то себя зарекомендовать. И не важно, с какой именно стороны. Хоть в выгодном, хоть в невыгодном свете выставить. Она была сама естественность, и этим располагала к себе.

– Парень из нашей школы. Ты

вряд ли его знаешь. Он учился в одном классе со мной, а ты никем особо не интересовался, кроме Люси. Алик Эванс его звали. Знаешь?

– Нет.

– Так я и думала.

– Я редко интересуюсь людьми, с которыми не общаюсь. А круг общения у меня достаточно узок.

– И ты не страдаешь от этого?

– Нет. Зачастую люди меня совсем не интересуют.

– Одиночка по собственному выбору?

– Что

то вроде того. Просто не понимаю, отчего все так страдают в одиночестве. Ты же понимаешь, что вся эта теория половинчатости – ерунда. Все созданы цельными личностями, и одиночество не должно тяготить. Стандарт, что люди обязаны разбиваться по парам, навязан обществом, не более того.

– Думаю, под этими словами следует сделать вывод: любовь и дружба – выдумка. Их никогда не существовало, просто однажды кому

то стало скучно, вот он и придумал такое понятие, как чувства. А потом это стало модным. Думать, говорить о чувствах, пытаться ими проникнуться. Как всегда бывает со всеми общественными явлениями, что входят в моду и обретают популярность.

– Я верю в любовь.

– Подозреваю, что случилось это не так давно.

– Ты права.

– Заслуга Люси?

– Только её, – кивнул Дитрих, стараясь сохранять спокойствие.

– А я вот не верю.

– Совсем

совсем?

– Ну, как сказать…

– Как есть, так и говори.

– Мне кажется, что я умею испытывать к людям нечто, что именуется любовью, но, тем не менее, с уверенность сказать, что это именно любовь, не могу. Тебе ещё не надоело меня слушать? – обратилась к Дитриху, наблюдавшему за ней.

Впервые ей было легко общаться с ним. Раньше всегда появлялась некая неловкость, скованность, желание продемонстрировать себя с лучшей стороны. Но все развивалось по стандартному сценарию. Сначала Аманда улыбалась, потом начинала дерзить, говорить то, чего не думала. И это непроизвольно получалось. Она терялась, не зная, как вести себя с человеком, к которому испытывает искреннюю симпатию. Необычные чувства. Противоречивые. Говорит одно, думает другое, совершает третье. Говоря откровенно, она запуталась в паутине своих чувств. Вроде хотелось устроить ловушку другому человеку, очаровать его, в итоге – отталкивала. У нее всегда так плачевно заканчивались истории любви. Не начавшись, они уже начинали чахнуть, как цветы в засушливой пустыне.

– Нет, мне интересно, – ответил он. – Продолжай.

– Не хочешь зайти в гости?

– Снова предлагаешь перелезть через забор?

– Нет, цивилизованно пройти через центральный вход.

– Я удостоился этой чести? За какие заслуги? – усмехнулся Ланц.

Аманда не удержалась и ответила на этот смешок ядовитой ухмылкой.

– Просто я решила, что невежливо держать гостя за воротами. Так как? Зайдешь? Или мне выйти?

– Твои родители не будут возражать против моего присутствия?

– Отец, как всегда, в это время занят своими делами. Играет в гольф со своими друзьями, так что его дома нет. Мама… – Аманда выдержала многозначительную паузу. – Моя мама – это отдельная история, но мне не хотелось бы выносить свои проблемы на всеобщее обозрение. Так что просто скажу, особо возражать она не будет. Скорее, не заметит твоего присутствия.

Дитрих чувствовал себя не в своей тарелке. Он не рассчитывал на долгий разговор. Мыслей о возможном приглашении в дом у него не возникало. Ланц привык, что Аманда постоянно уходит от разговора. Не удивился бы, поступи она так и сегодня. Но девушка вела себя иначе, не так, как прежде. Будто её подменили.