Гадюки в сиропе или Научи меня любить

Лоренс Тильда

то иного. Хотелось, чтобы сестре повезло в любви, и рядом был не отмороженный холодильник, способный на фразу «Сделай мне приятное», ответить «Хочешь, руку поломаю?». А человек, который, действительно, подарит заботу и любовь. Керри в этом нуждалась. Во всяком случае, Дитриху так казалось.

Курта он ненавидел.

Они редко пересекались. Хоть и учились в одном классе, но практически не общались. Дитрих в школе и с Керри редко пересекался, считая, что родственные связи – не повод сидеть за одним

столом в столовой и говорить о всякой ерунде. А в школе только о ерунде и можно было говорить.

Вот дома, на выходных, она иногда рассказывала ему о своем парне и о том, какие отношения у них складываются. В этих отношениях Дитрих видел нечто схожее со своими отношениями. На его месте был Курт, на месте Гретхен – Керри. Она тоже унижалась, тоже вела себя, как тряпка, только вот в королевы школьные никогда не метила, придерживаясь иного взгляда на жизнь, ставя другие приоритеты. Ну и еще она не вела двойную игру. Не лицемерила, и, на самом деле, любила своего недоделанного бой

френда. И парня себе другого, на замену, не искала. Хотя…

Дитрих тут же вспомнил о Паркере и приуныл.

По всему выходило, что все женщины такие, как Гретхен.

Керри вон тоже решила найти утешение рядом с другим молодым человеком. Только вот кандидатуру на эту роль нашла самую неподходящую. Сравнивая Курта и Эшли, Дитрих с недовольством резюмировал, что при этом сопоставлении мерзкий Курт все равно лучше мерзкого Паркера. Впрочем, не его же это должно было заботить. Не ему встречаться с кем

то из этих придурков, а потому лучше не погружаться глубоко в тему.

Стоя под дверью, Дитрих пытался не упустить ни слова из чужого разговора, но, как назло эти двое ни о чем не разговаривали, словно понимали, что он за ними следит.

О чем

то подобном Керри догадывалась, но молчала по другой причине. Просто не знала, о чем можно заговорить с Паркером теперь, после того, как она позорно сбежала из его дома, ничего не поясняя, лепеча бессмысленные извинения, половину из которых Паркер не понял, потому, как с изначальной ситуацией знаком не был.

Девушка присела на край кровати, Паркер продолжал стоять, не зная, куда себя деть. В этом доме он все же был гостем, а потому самовольничать ему никто не позволял. Нужно было ждать решения хозяев. Точнее, хозяйки. От Дитриха все равно ничего хорошего, при всем желании, было невозможно дождаться.

Заметив замешательство своего гостя, девушка всё

таки вспомнила о своих обязанностях и предложила ему сесть. Паркер опустился рядом с ней. Ему, в общем

то, тоже нечего было сказать. Он понимал, что как

то нужно подвести к причинам расстройства, узнать о том, что заставило девушку так стремительно от него сбежать, но нужных слов не находилось.

Одно время Эшли считал себя специалистом

по женским истерикам. Именно на его долю выпадало успокоение Шанталь и попытки вытащить её из глубокой депрессии, но там была иная ситуация. Шанталь была его самым близким человеком на земле, а Керри просто знакомой девчонкой, которая совсем скоро исчезнет из его жизни. Вполне вероятно, что навсегда. Никто ведь не давал гарантии, что она постоянно будет прилетать к Ланцам? Нет. В принципе, Дитрих мог ездить к ней в гости, а не она к нему.

– Послушай, я хотел извиниться, – произнес он, нарушая затянувшееся молчание.

– За что?

– За сегодняшнее.

– Не стоит извиняться. Всё нормально.

– Если бы всё было нормально, ты не закрылась бы в комнате. И твой брат не стал бы цепляться ко мне, заявляя, что во всем виноват я.

– Дело, правда, не в тебе.

– А в ком? Или в чём?

– В ком. В моем парне.

– И что с ним не так? Ты поняла, что безумно его любишь, а я был главной ошибкой в твоей жизни? Потому так остро отреагировала на поцелуй, решив, что ничего более отвратительного в твоей жизни не было?

– Да почему?! Было…

Керри выпалила это на одном дыхании, только потом поняла, что сказала и произнесла, стушевавшись:

– Извини, я не это имела в виду.

Паркер усмехнулся. Сняв с головы капюшон, запустил пальцы в волосы, наводя творческий беспорядок.

– А что ты имела в виду? – заинтересованно спросил.

Чем окончательно девушку засмущал. Она и так чувствовала себя не в своей тарелке, разговаривая с ним, а такие едкие подколки

замечания и постоянные попытки поторопить её, не готовую к разговору, окончательно сбивали с толка.

– Я хотела сказать, что в моей жизни было много такого… В общем, не самых приятных моментов, связанных с моим молодым человеком. На самом деле, ты прав. Я почувствовала нечто подобное. Только я поняла, что не смогу лгать человеку, которого люблю. Ну, или которого, как мне казалось, я люблю. В любом случае, мне с ним придется расстаться. Не могу и не хочу его обманывать. Это выше моих сил.

– Ты поэтому так переживаешь?

– Да. Но есть и другие причины.

– Например?

– Их совсем не обязательно знать кому

то, кроме меня, – вздохнула Керри.

– И всё

таки? Неужели все настолько серьёзно, что…

– Серьёзнее не бывает.

– Что же там такого, что ты можешь рассказать об этом даже близким людям. Ладно, мне. Я вообще случайно с тобой столкнулся, но они же…

– Это не самое приятное, что можно обсудить с другими людьми, – пожав плечами, пояснила Керри, успокаиваясь понемногу. – Бывают такие вещи, которыми поделиться решишься, только набравшись смелости, а я, увы, трусиха.