Гадюки в сиропе или Научи меня любить

Лоренс Тильда

– У меня тоже есть парень. Вроде бы, – пробормотала Керри, наконец делая глоток коктейля. Трубочку она из

за волнения проигнорировала.

– Почему вроде бы? Вы тоже живете на расстоянии?

– Нет, мы живем в одном городе. Даже в одном классе учимся, но я все равно не могу с уверенностью заявить, что он мой парень.

– В смысле, не принадлежит тебе полностью и тебя это угнетает?

– Меня угнетает то, что он волочится за каждой юбкой, которая проходит мимо и оказывает ему знаки внимания. Он меня не любит,

и, наверное, не полюбит никогда. Мы просто до сих пор держимся вместе. А почему – загадка.

– По

моему, в этой ситуации лучше просто разойтись и не иметь друг другу мозги. Ты ведь тоже его не любишь. Или я чего

то не понял? Кстати, после твоего признания многое проясняется. И я понимаю, в чем именно мог подойти любой. Ты хотела отомстить своему парню, использовав ту же тактику, что практикует он. Измена за измену. Не сказал бы, что одобряю подобное решение. Оно мерзкое само по себе.

– Знаю я, – обреченно выдохнула Керри. – Потому и мучаюсь. Меня угрызения совести поедают. Извиниться я хотела по этой же причине, если честно.

– Да не за что извиняться. Во всяком случае, передо мной. – Эшли отставил в сторону пустой стакан и выразительно посмотрел на девушку. – Ты скоро? – поинтересовался.

– Да, сейчас, – кивнула Дарк, едва не повторив историю с салатом.

Увидев, что Паркер готов засмеяться, глядя на её лихорадочные, суетливые движения, тяжело вздохнула. Интересно, сколько раз за сегодняшний день она успела выставить себя дурой? Взяться посчитать, так пальцев на руках точно не хватит.

– Не торопись. Я подожду, – заверил её Паркер.

– Спасибо, – благодарно улыбнулась она.

*

«Попробуй представить себя птицей, взмывающей в небо. Ничего вокруг нет, только воздух, открытое пространство. И адреналин струится в крови, как пузырьки в шампанском. Представь, какая это свобода, когда ветер в лицо, скорость. Хочется расставить руки в стороны, обняв весь мир и прокричать во всю мощь легких, как тебе хорошо. Как ты любишь этот мир. Приблизительно то же самое чувствую я, когда еду в одиночестве, и когда никто не виснет на мне, как тяжеленный рюкзак. Намек понят?»

Вначале Керри хотела обидеться на рюкзак, потом решила пропустить мимо ушей это язвительное замечание и всё

таки попробовать представить себя той самой птицей, что вот

вот собирается взлететь. Увы, получалось не очень хорошо, ей казалось, что от страха она клацает зубами и вновь дрожит, как осиновый лист. Она снова обнимала Паркера, только на этот раз старалась держать свой страх под контролем и не превышать норму, установленную мысленно. Когда понимала, что вот

вот вцепится негнущимися пальцами в чужой свитер, тут же в мыслях отвешивала себе пинка, старалась успокоиться. Слабо, но получалось, чему Керри не могла не радоваться.

Время от времени она ловила себя на мысли,

что от Паркера очень приятно пахнет. В первый раз, осознав, о чем именно думает, тут же попыталась отстраниться, и даже отодвинуться от своего спутника, но потом стыдливость в борьбе с доводами разума потерпела сокрушительное поражение, и девушке всё же пришлось обнять Эшли…

– Ты всё

таки дрожала всю дорогу, – заметил Паркер как будто между прочим.

На самом деле, снова не удержался от язвительного замечания.

– Так просто с фобиями не прощаются.

– Наверное, ты права. Но я никогда ни с чем подобным не сталкивался, потому даже не могу представить, каков бывает страх по своей природе.

– Совсем

совсем ничего не боялся?

– Совсем

совсем.

– Послушай, Эшли, я хотела спросить… Почему вы с Дитрихом друг друга терпеть не можете? Ведь, при желании вы могли бы стать хорошими друзьями.

– Мы скорее убьем друг друга, чем станем друзьями.

– Вот я и не понимаю, в чем причина. Ведь, если я не ошибаюсь, вы чем

то с ним похожи.

– Знаешь, люди часто не любят тех, кто похож на них. Здоровая, а временами не очень здоровая конкуренция дает о себе знать. Всем же хочется быть единственными и неповторимыми, а тут такой облом – есть кто

то, кто на них похож, да еще и занимает в обществе нишу, которую хотят занимать они.

– Но при этом, не стоит отрицать тот факт, что характеры у вас тоже очень схожи, а, следовательно, в вашей дружбе царило бы равноправие. Ведь дружба она изначально подразумевает под собой равноправие, а не подхалимаж и царственное разрешение ходить по пятам, гордо именуя себя другом, но, по сути, являясь шестеркой.

– Быть может. Я не задумывался об этом. Просто мне привычнее в одиночестве.

– Ты боишься ответственности?

– Нет. Просто на мне её слишком много. Боюсь, больше не потяну.

– Ясно, – произнесла девушка, хотя, на самом деле, ничего не поняла.

Паркер её в подробности своей жизни не посвящал, а она не стала совать нос в чужие дела, чем, в общем

то, реабилитировалась в глазах Эшли. Он понимал, что девушка не такая уж пустышка, какой показалась ему в первую встречу. Видимо, если бы они встретились при других обстоятельствах, могли бы даже стать приятелями.

Сейчас же просто давал знать о себе эффект случайного попутчика, которому рассказываешь свои самые сокровенные тайны, искренне надеясь, что однажды расставшись, больше никогда его не встретишь. Он унесет вместе с собой эти тайны и вряд ли кому

то их расскажет, ведь никто не даст гарантии того, что у них есть общие знакомые. Чаще всего, их не бывает.

У Эшли и Керри общий знакомый, конечно, был, но почему

то Паркер был уверен в том, что Ланцу девушка ничего рассказывать не будет, утаив от него все подробности своей прогулки. Или придумает какую