Гадюшник
Шрифт:
Джек передал телефон Саре. Она заметила время. Три тридцать по лондонскому. Хоть бы он только оказался дома, взмолилась она про себя. Хватит раздумывать и колебаться, надо кончать с этим делом.
Сара набрала домашний номер президента. На третьем звонке трубку подняли. Ей так хотелось ему верить. Все бы тогда пошло совсем по-другому. Но Сара заставила себя отбросить любые сантименты.
— Господин президент, это Сара Йенсен. Хотелось бы кое-что услышать. Например, почему до сих пор не произведены аресты? — Сара говорила холодно, отрывисто, по-деловому.
— А откуда вы звоните? Скажите, где вы, мы пошлем за вами людей, вас отвезут в безопасное место, там и поговорим обо всем.
— И вы
— Знаете что, Сара, — в голосе Баррингтона зазвучали металлические нотки, — все это слишком далеко зашло…
— Это уж точно. Масами мертва, Данте тоже, а там и моя очередь, если не поберечься. Ладно, оставим это. Я прошу ответить только на один вопрос: почему никто не арестован?
— Не так-то это просто, — медленно и отчетливо заговорил Баррингтон. — Пока еще не время… не хватает некоторых улик.
У Сары лопнуло терпение:
— Но вы же с самого начала говорили, что не хотите доводить дело до суда. Так в чем же проблема?
— Ну что ж, если на то пошло, — засмеялся Баррингтон, — то вы и есть эта самая проблема. Вы ведь по уши в этом деле, а, Сара? Нам все известно насчет трех миллионов, да и не только, есть и еще кое-что. Не потому ли вы мне не все выложили, кое-что утаили? А мне и шагу не ступить, пока все не узнаю. Не могу же я действовать в одном случае так, а в другом иначе. Если я выдвину обвинения против Катаньи, то и все те, кто с ним связан, тоже окажутся под колпаком. Стало быть, и вы вместе с другими. Правда, этого можно избежать, но для начала надо потолковать. Теперь ясно? До тех пор, пока вы не скажете, где находитесь, и не ответите на кое-какие вопросы, до тех пор, пока вы сами на это не согласитесь, у меня связаны руки. И на вашем месте я бы особенно не хорохорился — вас не назовешь идеальным, беспорочным свидетелем.
Сара молча слушала Баррингтона, испытывая смешанное чувство страха и возмущения. Баррингтон, видно, решив, что зашел слишком далеко, заговорил мягче:
— Знаете, Сара, самое лучшее — собраться и все спокойно и здраво обговорить. Согласны?
— Боюсь, уже поздно, господин президент.
Сара повесила трубку и погрузилась в молчание. Она заставляла себя сохранять хладнокровие, вновь и вновь проигрывая в уме разговор с Баррингтоном в поисках хоть какого-нибудь намека на то, что происходит на самом деле. Нет, с какой стороны ни подойди, пассивность Баррингтона совершенно необъяснима. Точно так же, как и то, что он отказывается толком объяснить ей, что к чему. А теперь вообще шантажом занялся. Короче — перешел в стан врагов.
Сара прекрасно понимала смысл его угроз. Да только ничего он не получит. Доказательств-то у него никаких. Идиот. Неужели он сам не понимает, что после всего того, что он с ней сделал, любые угрозы совершенно бессильны. А у нее теперь есть улики. И она пустит их в ход.
Лицо ее посуровело. Всего доброго, господин президент, и пусть вам сопутствует удача.
Джейкоб и Джек молча наблюдали за постоянно меняющимся выражением лица Сары. Она кратко пересказала свой разговор с президентом.
— Ну что ж, у него была последняя возможность, ведь так?
Мужчины молча кивнули, что как бы послужило сигналом к введению в действие запасного плана. Сару охватило лихорадочное возбуждение.
Она потянулась к папке, вытащила продолговатый конверт и положила его на стол лицом. На конверте стремительным почерком были написаны имя и адрес:
«Хилтону Скадду
«Таймс»
Вирджиния-стрит, 1
Лондон, E1, 9В, Д».
Все готово. В конверте — письмо, написанное Сарой еще вчера: разоблачение Катаньи, ее собственная роль в этом деле, улики. Джейкоб привез сюда ленты с записями. Сара переписала их
Сара дружила с ним вот уже больше семи лет. Они вместе учились в Кембридже, где Хилтон, делая вид, будто изучает биохимию, на самом деле занимался только университетской газетой. Это был энергичный, славный и на редкость привлекательный мужчина ростом за шесть футов, довольно худощавый. Мускулы накачивать, считал он, дело водителей грузовиков. На голове у него была густая шапка темных волос, аккуратно подстриженных сбоку и сзади, но весьма картинно падающих на лоб.
Сара представилась, получив в ответ длинную тираду, состоявшую в основном из разного рода упреков. Наконец ей удалось прервать этот поток.
— Хилтон, ради Бога, помолчи хоть секунду. Когда закончим, можешь придумать мне любое наказание, но сейчас — о деле. Я посылаю тебе экспресс-почтой некий пакет. Завтра к одиннадцати утра он будет на твоем столе. Там кассета с записями и письмо. Не исключено, что через несколько дней я подошлю тебе что-нибудь еще в этом же роде. Это очень важно, так что смотри, чтобы ничего не пропало. — Сара помрачнела. — Ты слышал когда-нибудь о Масами Мацумото? По идее, должен бы, вы писали о ней неделю назад. Она была моей лучшей подругой. А имя Данте Скарпирато тебе что-нибудь говорит? Это мой коллега и любовник. И он тоже мертв. А теперь люди, которые расправились с ними, разыскивают меня. Они убивают, чтобы сохранить в тайне свои делишки. А делишки эти… Впрочем, скоро сам все узнаешь. — Сара заторопилась. — Не спрашивай, почему я не обратилась к властям. Я обращалась. Им все прекрасно известно. У них есть все улики, но они сидят сложа руки. Теперь мне может помочь только пресса. Если секреты этих людей станут известны всем, то я потеряю для них всякий интерес, разве что отомстить захотят. Больше я сейчас ничего не могу сказать. Все остальное — в пакете. — Сара чувствовала, что Хилтон слушает ее, затаив дыхание. — Ты со мной связаться не можешь, но я буду тебе звонить регулярно, так что не беспокойся. Главное — напечатай этот материал. И как можно быстрее.
Хилтон никогда еще не слышал, чтобы Сара говорила так серьезно. Ощущая, как у него разгорается лицо, Хилтон Скадд положил трубку. Он вскочил и отправился через коридор, в который с обеих сторон выходили застекленные двери кабинетов, к главному редактору Клементу Стампу. Стамп был наполовину англичанин, наполовину валлиец, и в облике его сказывалась кровь предков по обеим линиям. Чутье на сенсацию у него было потрясающее, и вместе с тем Стамп умел держать язык за зубами. При взгляде на него прежде всего бросались в глаза растрепанные седые волосы. Он напоминал одного из тех карикатурных персонажей, что суют пальцы в электрическую розетку. Не хватало только вымазанного сажей лица. Сара пару раз встречалась с ним — приятный человек, умный и честный, правда, угадывалась в нем и интригующая склонность к авантюре. Когда Скадд вошел в кабинет, Стамп задумчиво жевал карандаш.
— Помнишь такую Сару Йенсен? Мы когда-то вместе учились в Кембридже, а сейчас она работает в Сити.
— Ну как же, как же, такие не забываются, — кивнул Стамп.
— Ей кажется, что ее хотят убить.
Стамп удивленно поднял брови.
— Помнишь, на прошлой неделе у нас прошел материал о Масами Мацумото и Данте Скарпирато?
Брови вернулись на место, и Стамп откинулся на спинку стула.
— Мацумото была ближайшей подругой Сары, а Данте — сослуживцем и любовником.
— Ты к чему все это, Хилтон? — Стамп вскочил со стула.