Галактическая полиция (Кора Орват 1)

Булычев Кир

– А ну, отодвиньте его!
– рявкнул полковник, и солдаты оттеснили морского слона за разбитый в докторском бою стеклянный шкаф с лекарствами.

– Кора Орват, сделай шаг вперед!
– велел полковник. Но тут он заметил Гофмана и приказал: - А этого, разоблаченного, отправьте в камеру.

Полковник смотрел на Кору, как ему, видно, казалось, пронзительным взглядом.

– Ну, расскажи, - заявил он.
– Как жила, почему к нам проникла. Кто тебе приказал?

– Я вас не понимаю, - сказала Кора.
– Я никуда не проникала. Я гуляла, я хотела кинуть цветы в память об инженере Toe, но тут не удержалась и упала...

– Похоже?
– Неожиданно

полковник обратился к сизолицему.

– Мы составили такое же представление об этом инциденте, - сказал тот.
– Они всей толпой стояли там, на точке сброса. Ближе всех к ней находился Гофман. На кинопленке видно, как он ее толкнул.

– Не может быть! Он такой милый дядечка!
– воскликнула Кора.
– Кроме того, я прошу объяснить, почему я была там, а он уже здесь, почему он был там, а я здесь и он здесь?

– Да, кстати, - повел усами полковник, - как вы это можете объяснить?

– Объяснение этому математическое, - сказал морской слон.
– За ним можете обратиться к профессору Гарбую.

– Ну, ты у меня допрыгаешься!
– возмутился полковник.
– Никакой Гарбуй и даже президент тебя не спасет. Тут решаю я!

– Но и над вами есть власть, - твердо прогудел морской слон, и полковнику пришлось подождать минуты две, прежде чем он снова обрел дар слова и смог возобновить допрос Коры.

– Значит, ты у нас невинный цветочек, ничего не знаешь, ничего не видишь...
– Полковник сказал эту фразу так, словно надеялся, что Кора с гневом кинется ее опровергать. Но Кора ничего не опровергла. И подумала, что когда-то, готовясь к зачету по истории искусств, просматривала альбом картин двадцатого века. И там ее юное воображение потрясло полотно "Допрос партизанки". Так героически стояла эта девушка, так бессильно злобствовали фашисты, окружавшие ее! И было совершенно очевидно, что ничего эти фашисты от нее не добьются. И вот теперь наступила ее очередь...

Но допрос закончился на какой-то обыденной и скучной ноте.

– Что ж, - произнес полковник.
– Не то чтобы добрая, отзывчивая душа к нам пожаловала, но мы от любой не откажемся. Неизвестно еще, на что тебя можно будет пустить. Все пригодится в нашем хозяйстве. Считай, что тебе сказочно повезло: ты попала в наш мир, светлый, веселый, справедливый. Ты будешь приобщена к нашему передовому строю. Твои физические данные обещают интерес к тебе со стороны нашего мужского пола.

Тут полковник позволил себе откинуть голову назад и немного посмеяться, а солдаты, стоявшие у стен комнаты, тоже посмеялись, но грубее, чем офицер. Сизолицый доктор Крелий ограничился улыбкой. Морской слон поморщился.

– А теперь садись, голубушка, за этот белый столик, возьми карандаш и бумагу и напиши нам свою биографию: где родилась, кто родители, - ответишь на все вопросы анкеты. Доктор, у тебя анкета есть?
– Есть, ваше постоянство.

– И медицинскую сторону объясни: чем болела, какие вирусы в себе носишь, к чему есть иммунитет. Нам не хотелось бы устраивать эпидемии из-за грязных пришельцев. И не спорь. Не зря же мы вас тут в карантине держим!

Кора не стала спорить. В конце концов сведения, относящиеся к ее жизни на Земле, вряд ли принесут много пользы этому полковнику.

Вскоре полковник, пошептавшись с доктором Крелием, ушел. Анкета оказалась десятистраничной, половина вопросов были глупыми, а половина очень глупыми. К тому же анкета была снабжена грифом "Крайне секретно. Разглашение влечет за собой наказание".

Что же удалось ей узнать за первые часы в параллельном мире? То, что здесь периодически низвергают кумиров, и, судя по бюсту президента,

который глядел на нее из угла комнаты, этими кумирами были президенты или диктаторы. Значит, и ты, мой дорогой неизвестный друг, тоже скоро угодишь на свалку истории. Что еще? Да, здесь есть внутренние, и довольно острые, противоречия между неким неизвестным ей Гарбуем, который пользуется поддержкой президента и которому подчиняется доктор, похожий на морского слона, и военными в лице полковника и верного ему сизолицего доктора. Этого было мало... если не считать и грустной новости: неизвестно как попавший сюда раньше Коры Миша Гофман находится в опасности. Он разоблачен как земной шпион, и с ним могут жестоко расправиться. На чем он мог попасться?

– Пришелец Орват, - сказал доктор Крелий, - поторапливайтесь с анкетами. Не вечно же мне тут с вами сидеть, прохлаждаться. А то в столовой все сожрут.

– А вы не здесь живете?
– спросила хитрая разведчица Кора.

– Я живу на севере, -туманно ответил доктор.
– Я здесь в служебной поездке из-за вас. Свалились на нашу голову!

– Мы не валились, - возразила Кора, понимая, что доктор прав: она-то, конечно, буквально свалилась в этот мир.

– Свалились, и теперь с вами разбирайся, а тут Гарбуй палки в колеса ставит со своей чертовой наукой. Мы бы давно приняли меры, если бы не его саботаж.
– А кто такой Гарбуй?
– спросила Кора.
– Спроси у Калнина, таинственно ответил доктор Крелий.
– У Эдуарда Оскаровича.

Кора беспрепятственно покинула четырехэтажное здание, где познакомилась с докторами и полковником Рай-Райи и вышла на залитый солнцем плац, разделявший большой дом и длинный одноэтажный беленый барак, в тени которого на газоне, протянувшемся вдоль него, в вольных позах расположились, видно, в ожидании ужина пришельцы с Земли. Слово "пришельцы" отложилось в памяти Коры - кто-то уже произнес его. Двоих из них Кора уже знала. По Земле. Вот сидит на корточках похудевший, словно месяц его не видела, серый лицом Миша Гофман, вчерашний шутник, трепло и записной весельчак. А рядом вытянулся во весь рост на траве и дремлет, смежив веки, инженер Той. Дальше - еще несколько человек. Их всех объединяет странность - та, что как бы вводит Кору в их компанию: на них синие байковые больничные халаты, из-под которых виднеется грубое казенное белье. Будто все они - пациенты старинного сумасшедшего дома.

Кора остановилась, оглядывая пациентов. Пациенты разглядывали ее.

– Зачем они все это делают?
– спросила Кора. Так как она не обращалась к кому-либо конкретно, то прошло с полминуты, прежде чем ей ответила кухонным голосом коренастая, средних лет смачная полногрудая баба с толстыми ляжками, белеющими из-под короткого халата. Была та женщина крашеной блондинкой, но с момента ее последнего визита в парикмахерскую минуло немало времени, и ее волосы, отросшие неровно, были двухцветными: ближе к голове бурыми, а к концам белыми. Спереди волосы были закручены валиком, а пряди сбоку распрямились соломой.

– Все изучают, - сказала она.
– А потом дадут вид на жительство или не дадут. Проверка идет.

– Свежо предание, Нинеля, - сказал Миша Гофман, - да верится с трудом. Мы им нужны для какой-то зловещей цели. Но я никак не могу их раскусить.

– Правильно. Верить им нельзя, - согласился молодой человек с уродливым шрамом.
– Никуда от этих сволочей не убежишь.

– Я бы посоветовал вам держать ваши высказывания при себе, господин капитан, - произнес с угрозой пожилой мужчина, ватный сверху, широкобедрый снизу. Его халат упорно распахивался на животе, показывая несвежие кальсоны.