Галактический консул
Шрифт:
— Уж не умыкнешь ли ты меня на свой Сфазис? — засмеялась Марси. Кому я там нужна, нераспустившаяся почка… Ведь я ничего не умею, ничего не знаю. Единственное, что я освоила в мои годы — искусство любить и быть любимой.
— Да, но ты освоила его в совершенстве!
— …Ты постоянно будешь уноситься в темноту и неизвестность, встревать в переделки, а я обречена слоняться по вашим райским кущам, где полно яблок и ни одного завалящего змея!
— Поступим так, — сказал Кратов уверенно. — Ты поступаешь в ближайший институт ксенологии… например,
— Фантазер ты мой темноликий, — промолвила девушка. — Живешь какой-то потусторонней жизнью, придумываешь Бог весть что. Наверное, вы все чуточку ненормальные… Пока мы только подбирались к горной речке, которая больше похожа на ручей, Джемма уже искупалась. Вышла на берег, села на камень. Думаешь, она глядела на нас? Нет, она тихо сидела и глядела на звезды. И лицо у нее при этом было такое… такое…
В окно осторожно поскреблись.
— Кратов, — тихонько позвал Грант. — Как ты можешь спать, когда мы двенадцать лет не виделись и не увидимся столько же?!
ЧАСТЬ ДЕВЯТАЯ. ГНЕЗДО ФЕНИКСА (3)
1
Их было десятка полтора, а вовсе не целая орда, как померещилось Кратову поначалу. Довольно высокие — хотя это отчасти скрадывалось их странными, раскоряченными, на полусогнутых ногах, позами. На вид очень худые, даже изможденные. Обряженные в некое подобие глухих гимнастических трико грязно-песочного цвета и в мешковатые грубые накидки с небрежно отброшенными капюшонами.
Немыслимо, неправдоподобно, мистически похожие на людей.
Если бы не жесткие пепельные волосы, вздыбленные на манер петушиных гребней — что, впрочем, могло оказаться попросту прической. Если бы не многоцветные разводы на впалых щеках и залысых лбах — что даже издали сильно смахивало на заурядный ритуальный грим.
Биссонет охнул.
— Миллион дьяволов! — запричитал он. — Да ведь это же Видящие Внутрь. Все кастовые признаки налицо — и униформа, и раскраска… Вот это удача! Дилайт, Дилайт, где же вы?!
— Что нужно сделать, чтобы вступить с ними в контакт? — шепотом спросил Кратов.
— Для начала знать их язык! — раздраженно зашипел Биссонет — Я не готовился к прямому общению специально, я теоретик… У меня, если угодно, даже борода не сбрита!
— При чем тут борода?!
— Отклонение от стереотипа, вот при чем! Аафемт не имеют волосяного покрова на лице, и никто не знает, как они отнесутся к нашему обычаю отпускать усы и бороды. Быть может, это пробудит в них отвращение…
— А то, что Джед у нас чернее ночи, разве не отклонение от стереотипа?
— Это пустяки, видели бы вы, как они расписывают себя на культовых обрядах! Отчет Хоффмана-Элула, раздел шестой…
— Послушайте, ксенолог
— Что, к черту, начинать?! Я никогда этим не занимался, откуда мне знать, что делать в подобной ситуации…
Аафемт молча разглядывали людей, не сделав за все время ни единого движения. Словно кому-то взбрела в голову фантазия окружить «иглу» экстравагантными восковыми фигурами.
— Мощная от вас ксенологическая поддержка Дилайту, — язвительно произнес Кратов. — Уж лучше бы мотали вы, в самом деле, на Землю!
— Так ведь я и хотел!.. Знаете что? — вдруг встрепенулся Биссонет. Попробуйте скрестить руки над головой… вот так…
— А, помню: готовность к переговорам. Только кто эти переговоры поведет? Мы же оба, как выяснилось, такие крупные специалисты.
— Вы, вы поведете, — нетерпеливо сказал Биссонет. — А я буду научным консультантом.
Кратов едва удержался, чтобы демонстративно не пожать плечами. Кто мог ведать, как этот его естественный порыв будет воспринят Видящими Внутрь… Он шагнул вперед, чувствуя себя как перед прыжком в черную и, должно быть, пронзительно ледяную воду, и вскинул скрещенные руки.
Ближний к нему Аафемт, чей гребень был вымазан оранжевым, издал хриплое карканье и развел в стороны свои костлявые конечности, обмотанные серым тряпьем.
— Отлично! — шепотом воскликнул Биссонет. — Отлично, Кратов! Они идут на контакт. Скажите им что-нибудь на языке Иовуаарп… афоризм какой-нибудь… но непременно в контексте переговоров. — Кратов дернулся было, чтобы спросить, как долго придется держать руки над головой, но Биссонет опередил его: — Теперь жесты значения не имеют, можете хоть на ушах стоять. Однако постарайтесь покуда не обращаться ко мне: языковой мешаниной вы совершенно собьете их с толку.
Кратов кивнул. «Вот влип! — подумал он. — Что же изречь такого нетленного?!»
— Долго думаете! — прошипел Биссонет.
«Как нарочно, из головы все вылетело… И поджилки трясутся. Это тебе, брат-плоддер, не фогратором орудовать! Но как же они похожи на нас, даже оторопь берет. Любого возьми, убери этот дурацкий гребень, умой как следует… переодевать не обязательно, на Земле и не так еще разгуливают… Ведь не распознаешь среди резвящейся публики вечерком где-нибудь на бульваре Тысячи Звезд, глазу не за что зацепиться!»
Он набрал полную грудь воздуха и на едином дыхании, но раздельно, в полном соответствии с орфоэпическими нормами доминирующего диалекта Иовуаарп, тщательно выверив интонацию, произнес:
— Йюнаиуааворзмаднулгалмаабаймо!
Восковые фигуры отпрянули единым порывом, будто Кратов у них на глазах вдруг обратился в трехглавого дракона и каждой пастью изрыгнул клубы ядовитого дыма пополам с пламенем. Некоторые даже обхватили головы руками.
— Что вы там ляпнули? — тихонько взвыл Биссонет. — Аафемт в панике, сейчас в обморок попадают… Немедленно исправляйтесь, злосчастный!