Галерея призраков
Шрифт:
— Вы сказали, соверен, сэр? Очень хорошо, сэр. Премного вам благодарен, сэр. Доброй ночи, сэр. Желаю вам самых приятных сновидений, сэр.
Роберт заспешил по коридору, весьма довольный тем, что я его отпустил! Разумеется, я был уверен, что своими дурацкими историями он стремится прикрыть собственную халатность, напугать меня, и потому не поверил ни единому его слову.
Я улегся в постель, и через пять минут после того, как я уютно завернулся в одеяла, Роберт погасил в коридоре лампы, свет которых проникал в каюту через матовое стекло окошка в двери. Неподвижно лежа в темноте, я всеми силами старался заснуть, но вскоре понял, что это вряд ли мне удастся. Я был излишне возбужден после своей гневной вспышки, однако должен признаться, что она отвлекла меня от мыслей об утопленнике, который недавно был моим соседом по каюте. Сон
Не верить собственным глазам я не имел оснований. Я определенно не спал, когда встал с койки, но если бы и спал, то неизбежно проснулся бы после падения. Более того, я сильно разбил локти и колени, и эти ссадины не исчезли наутро, подтверждая истинность происшедшего ночью, даже если бы меня и одолели сомнения. Иллюминатор был распахнут и закреплен снаружи — это было столь невероятно, что я, как сейчас помню, при виде этого необычайного феномена испытал не страх, а удивление. Я снова закрыл его и изо всех сил, на которые только был способен, закрутил гайку на болте. В каюте было очень темно. Не приходилось сомневаться, что иллюминатор открылся через час после того, как Роберт закрепил его в моем присутствии, и я вознамерился проследить, откроется ли он вновь. Болт с гайкой были очень массивными и тяжелыми, и я ни на секунду не допускал, что гайка может сползти с болта от простого раскачивания. Я стоял у иллюминатора и задумчиво смотрел через толстое стекло на серые штрихи пены, возникавшие при движении корабля на черной воде. В этом положении я пребывал, пожалуй, с четверть часа.
Вдруг я отчетливо услышал странный звук, как будто что-то шевельнулось позади меня на одной из коек, а в следующую секунду, когда я инстинктивно оглянулся, хотя в такой темноте, разумеется, невозможно было ничего рассмотреть, мне показалось, что я различил в тишине сдавленный стон. Я стремительно прыгнул через всю каюту и, резко рванув занавеси на верхней койке, сунул туда обе руки, пытаясь определить, есть ли на ней кто-нибудь. И мои предположения оправдались.
Я хорошо помню, как, протянув вперед руки, испытал ощущение, будто опустил их в сырой погреб, и в тот же момент в лицо мне ударил порыв ветра, вонявшего застоявшейся морской водой. Я ухватился за что-то, напоминавшее формой человеческую руку, которая была скользкой, влажной и холодной как лед. Но в ту секунду, когда я потянул на себя этот омерзительный предмет, с койки на меня прыгнуло какое-то существо, представлявшее собою липкую илистую массу, как мне показалось, тяжелую и сырую, но обладавшую вместе с тем некой сверхъестественной силой. Я рухнул на пол, а через мгновение дверь распахнулась, и тварь выскочила из каюты.
У меня просто не было времени, чтобы испугаться, и, быстро придя в себя, я выбежал следом за ней и помчался в погоню во всю прыть, но было уже слишком поздно. В десяти ярдах перед собой я видел — я уверен, что видел, — черную тень, бегущую по тускло освещенному коридору, бегущую быстрее, чем тень самой легконогой лошади, озаряемой темной ночью светом прикрепленной к повозке керосиновой лампы. Но уже в следующее мгновение она скрылась из виду, и я остановился, с трудом переводя дыхание и держась за полированные перила, ведущие к переборке, где коридор поворачивал в сторону сходного трапа. Волосы у меня стояли дыбом, а по лицу стекали крупные капли холодного пота. И я ничуть не стыжусь этого, ибо напуган был сверх всякой меры.
И все же я еще не до конца верил своим чувствам, пытаясь найти какое-то здравое объяснение всему происходящему. Это просто нелепо, повторял я себе. Гренки с сыром, поданные к ужину, вероятно, оказались некачественными, и мне привиделся кошмар. С трудом добрел я до своей каюты и вошел в нее. Все помещение насквозь пропахло застоявшейся морской водой —
Должен признать, что меня ожидало разочарование. Простыни на постели были смяты, как будто на них спали, морской запах там был еще более явственен, однако все белье оказалось на удивление сухим. Мне ничего не оставалось, как решить, что Роберт не осмелился сменить постель после событий вчерашней ночи, а то, что мне довелось пережить сегодня, было не более чем кошмарным сном. Я отдернул занавеси как можно шире и попытался со всем возможным тщанием осмотреть верхнюю койку. Она была абсолютно сухой. Однако иллюминатор снова был открыт. С каким-то тупым чувством обреченности я в очередной раз закрыл его и накрутил гайку на болт, затем просунул в петлю гайки свою тяжелую трость и затягивал ее до тех пор, пока металл не начал прогибаться под давлением. После этого я повесил дорожную лампу в головах койки и сел под ней, изо всех сил стараясь побороть охватившее меня смятение. Так я и просидел всю ночь, не в состоянии даже подумать об отдыхе. Честно сказать, я вообще ни о чем не способен был думать. Но иллюминатор оставался закрытым, и я не верил, что он теперь откроется без приложения значительной силы.
Наконец наступило утро, и я медленно оделся, не переставая размышлять о событиях прошедшей ночи. День выдался ясным, и я вышел на палубу, горя желанием понежиться под ласковыми лучами солнца и вдохнуть свежий морской аромат, столь разительно отличавшийся от стоялого океанского смрада в моей каюте. Не отдавая себе отчета, я неторопливо двинулся к корме в сторону каюты судового врача. Там я и нашел его стоящим с трубкой во рту, вышедшим освежиться, как это было и накануне.
— Доброе утро, — сдержанно произнес он, разглядывая меня с неприкрытым любопытством.
— Доктор, вы были абсолютно правы, — сказал я. — С этим местом происходит что-то неладное.
— Я так и знал, что вы передумаете, — торжествующе воскликнул он. — Непростую ночь пришлось пережить, не так ли? Приготовить вам что-нибудь для поднятия тонуса? По собственному рецепту.
— Нет, благодарю вас, — отказался я. — Лучше я расскажу вам о том, что случилось ночью.
Я попытался как можно точнее описать события прошлой ночи, не опуская ни одной детали и не скрывая, что происшедшее ввергло меня в неведомое мне прежде состояние панического ужаса. Особенно подробно я остановился на рассказе об иллюминаторе, ибо в этой части своего повествования был уверен до такой степени, что мог бы на Библии присягнуть об ее истинности, даже если все остальное мне только показалось. Я сообщил, что дважды закрывал иллюминатор за ночь, причем во второй раз даже помял металл, затягивая гайку своей тростью. Наверное, я несколько переусердствовал в описании всех деталей своей борьбы с иллюминатором.
— Мне кажется, вы опасаетесь, что я не поверю вашему рассказу, — проговорил врач, улыбнувшись. — Позвольте заверить вас, что я весьма далек от этого. А потому я еще раз повторю вам свое приглашение. Собирайте вещи, переносите их ко мне и занимайте половину моей каюты.
— Может быть, вы только на одну ночь согласитесь разделить со мной мою каюту? — спросил я. — Помогите мне добраться до сути происходящего.
— Эти попытки могут стоить вам довольно дорого, — возразил врач.
— А именно? — спросил я.
— Они могут привести вас на морское дно. Я собираюсь оставить службу на этом судне. Я решил, что сделаю это при первой же возможности.
— Значит, вы отказываетесь помочь мне выяснить…
— Не отказываюсь, — торопливо ответил врач. — Но моя профессия требует сохранять здравый рассудок, а не пускаться в погоню за призраками и тому подобным.
— Вы хотите сказать, что это было привидение? — спросил я с насмешкой, но в следующую секунду с поразительной отчетливостью вспомнил то ужасающее ощущение чего-то сверхъестественного, которое целиком завладело мной прошлой ночью.