Галерея призраков
Шрифт:
— Полагаю, такое случается часто? — спросил я, чтобы поддержать беседу.
— О нет, совсем нечасто, — ответил капитан. — В моей практике такого раньше не было, хотя я, конечно, слышал о подобных происшествиях на других судах. Так вот, как я уже сказал, случилось это в марте. В том плавании… Куда вы смотрите? — неожиданно спросил он, прервав свое повествование.
По-моему, я ничего не ответил. Взгляд мой был прикован к иллюминатору. Мне показалось, что массивная гайка начала медлейно проворачиваться на болте, настолько медленно, однако, что я не мог бы поручиться в этом. Я внимательно следил за ней, мысленно зафиксировав ее положение, и пытался определить, не меняется ли оно. Проследив за моим взглядом, капитан тоже повернулся к иллюминатору.
— Она движется! — убежденно воскликнул он. — Нет, не движется, — тихо добавил он через минуту.
—
Я встал, подошел к иллюминатору и потрогал гайку. Вне всяких сомнений, она была ослаблена, так как я легко мог вращать ее пальцами.
— Еще одна странность заключается в том, — проговорил капитан, — что второй пропавший пассажир, как считается, выбрался из каюты именно через этот самый иллюминатор. Задал же он нам тогда хлопот! Была самая середина ночи, погода стояла отвратительная. Команда была поднята по тревоге, когда выяснилось, что один из иллюминаторов открылся и судно заливает вода. Я спустился сюда и обнаружил, что воды в каюте было уже по щиколотку и при каждом крене судна ее становилось все больше и больше. Иллюминатор, как вы понимаете, был распахнут. Ну, кое-как нам удалось закрыть его, но вода к тому времени уже успела причинить достаточный ущерб. Вот с тех-то пор здесь иногда и попахивает морской водой. Мы предположили, что живший здесь пассажир выбросился из иллюминатора, хотя одному только богу известно, как ему это удалось. Стюард постоянно жалуется, что здесь все открывается само по себе. Что он только ни делал! Поверьте мне на слово… Вот он, вот он, этот запах! Чувствуете? — воскликнул капитан, лихорадочно принюхиваясь.
— Да… совершенно отчетливо, — согласился я и поневоле вздрогнул, ощутив, что стоялый смрад океанской воды стал заметно сильнее. — При таком запахе каюта должна быть мокрой, как губка, — продолжал я, — однако сегодня мы с плотником обшарили ее вдоль и поперек и не нашли даже пятнышка сырости. Это полностью противоречит моим… Эй!
Моя дорожная лампа, стоявшая на верхней койке, внезапно погасла. Света, однако, в каюте было достаточно — он проникал через матовое стекло окошка в двери из коридора, где горела дежурная лампа. Корабль сильно раскачивало на волнах, и занавеси верхней койки ритмично колыхались, то вспархивая крыльями к самой середине каюты, то отстраняясь к боковой стенке. Я торопливо встал с нижней койки, намереваясь снять лампу и осмотреть ее, когда услышал удивленный возглас капитана и краем глаза заметил, что он резко вскочил с места. В следующую секунду он уже отчаянно звал меня на помощь. Стоя лицом к койке, я не сразу сообразил, что произошло, но тут же развернулся и бросился к нему. Выбиваясь из сил, капитан боролся с гайкой иллюминатора. Та медленно поворачивалась в его руках, несмотря на все его старания удержать ее на месте. Я схватил свою трость, тяжелую дубовую палку, с которой предпочитаю не расставаться ни при каких обстоятельствах, просунул ее в кольцо гайки и налег на нее всем своим весом. Однако прочное дерево неожиданно треснуло, и я по инерции рухнул на скамью под иллюминатором. Когда мне снова удалось вскочить на ноги, иллюминатор был уже раскрыт настежь, а капитан, бледный как полотно, стоял у двери, прижавшись к ней всем телом.
— Там, на койке, там что-то есть! — сдавленно воскликнул он, глядя на нее столь широко распахнутыми глазами, что ог одного только вида его меня бросило в дрожь. — Держите дверь, а я посмотрю… Что бы это ни было, мы его не упустим!
Но вместо того, чтобы встать к двери, я запрыгнул на нижнюю койку и, протянув руки, схватил то, что лежало наверху.
Там оказалось нечто настолько неопределенное и омерзительное, что это невозможно описать словами, и оно стремилось высвободиться из моей хватки. На ощупь оно было похоже на давным-давно утонувшего человека, но тем не менее, казалось, обладало мощью десяти крепких мужчин. Я изо всех сил стискивал в своих объятьях эту тварь, скользкую, мокрую, невыразимо гадкую. Мне казалось, что из темноты на меня уставились неподвижные мертвые белые глаза, казалось, что я ясно вижу блестящие пряди мокрых волос, в беспорядке свисающие, с оскаленного черепа. Тошнотворная вонь протухшей морской воды настойчиво забивалась в ноздри. Я боролся с мертвецом. Он бросился на меня, вынудив отпрянуть к стене, и чуть было не сломал мне руку. Холодными скрюченными пальцами он схватил меня за горло, этот живой труп, и повалился на меня сверху так, что я, издав последний
Когда я выпустил тварь, она перепрыгнула через меня и бросилась на капитана. До той поры он так и стоял, бледный как простыня, прижавшись спиной к двери и плотно сжав губы. Мне показалось, что капитан нанес твари сокрушительный удар, но в следующую секунду он ничком рухнул на пол, оглушительно прокричав в ужасе что-то нечленораздельное.
Адское отродье на мгновенье замерло, наклонившись над распростертым перед ним телом, и я, видя это, готов был вопить от ужаса, но голос не повиновался мне. И вдруг тварь исчезла — мне показалось, хотя в таком состоянии трудно доверять органам чувств, что она выскользнула в открытый иллюминатор, но как ей это удалось, учитывая незначительный диаметр отверстия, я судить не берусь. Долго я лежал на полу рядом с потерявшим сознание капитаном. Наконец я заставил себя собраться с силами, пошевелился и в тот же момент понял, что у меня сломана рука — малая кость левого предплечья около запястья.
Кое-как мне все же удалось встать на ноги, и тогда здоровой рукой я попытался поднять капитана. Он застонал, пошевелился и, наконец, пришел в себя. К счастью, как выяснилось, он не пострадал.
Хотите услышать продолжение? Увы, больше мне нечего сказать. На этом моя история заканчивается. Плотник, как и собирался, забил дверь сто первой каюты дюжиной четырехдюймовых гвоздей, и, если вам когда-либо доведется отправиться в плавание на «Камчатке», вы можете в порядке эксперимента попросить дать вам место в сто первой. Вам ответят, что она занята. И это правда — она занята поселившейся там мертвой тварью.
Оставшиеся до окончания рейса дни я провел в каюте судового врача. Он подлечил мою сломанную руку и посоветовал, как он выразился, «не гоняться за привидениями». Капитан стал молчалив и замкнут, с тех пор он ни разу не выходил в море на этом судне, хотя само оно еще бегает. Я тоже больше не отваживался подниматься на его борт, не намерен делать этого и впредь. На нем мне довелось испытать самые страшные минуты моей жизни, и я категорически против того, чтобы они повторились. Вот так-то. Теперь вам известны все обстоятельства моей встречи с призраком… Если это был призрак. В одном я могу быть окончательно уверен — эта тварь была мертвой.
Роберт Артур
День чудес
Дэнни сидел на корточках на верхних ступенях лестницы и прислушивался к разговору взрослых, собравшихся внизу в гостиной. Он не должен был находиться здесь. Ему следовало быть в постели, так как он все еще болел ветрянкой.
Но когда все время лежишь в кровати, начинаешь чувствовать себя таким одиноким, и поэтому он просто не мог противиться искушению потихоньку выбраться из спальни, прокрасться по коридору к лестнице, уютно устроиться на ней в своей теплой шерстяной пижаме и послушать, о чем говорят папа, мама, сестра, дядя Бен и тетя Анна.
Папа — все звали его доктором Норкроссом и приходили к нему лечиться, когда заболевали, — и остальные играли в бридж. Сестра зубрила свою латынь, но не настолько усердно, чтобы не принимать участия в общей беседе.
В основном они разговаривали о других людях из Локаствилля, который был городком таким маленьким, что все в нем знали всех, ну, по крайней мере, знали достаточно хорошо, чтобы обсуждать.
— Локаствилль! — Это сказала мама и глубоко вздохнула. — Спору нет, городок наш замечательный, и речка в нем есть, и зелени много, и леса вокруг, и у Тома здесь прекрасная практика, но что за люди в нем живут! Вот бы что-нибудь однажды хорошенько встряхнуло их, чтобы они, наконец, поняли, какие они жалкие и ограниченные!
— Нетти Питерс, например, — сухо вставил папа. Дэнни знал мисс Питерс. Одна у нее забота — трещать направо и налево обо всем, что вынюхала о ком-нибудь. Только и делает, что шушукается. И все какие-то гадости норовит рассказать. — Она источник всех слухов и сплетен нашего городка. Если бы Господь вознамерился дать женщинам два языка, она была бы первой претенденткой.
Дядя Бен рассмеялся.
— Возможно, дела обстояли бы иначе, — заметил он, — если бы здесь был более активный денежный оборот. Если бы Джейкоб Эрл не владел прямо или косвенно половиной городка, тогда бы и жизнь в нем была живее. Но ведь почти все у него в должниках, потому и не отваживаются рты открывать.