Галкино счастье
Шрифт:
– Как все запутанно, – Галя качнула головой. – И чем закончилась история с принцессой?
– Бенидин добился своего, – с улыбкой произнесла Петра, ее взгляд опять стал мечтательным. – Оказалось, король знал, что его сосед болен. Король Аустории хотел как можно скорее выдать свою дочь замуж перед тем, как умрет. Своим зятем он видел принца Кастальского – наследника Дадуина. Дадуинцы всегда были врагами нашего королевства. Бенидин не мог позволить, чтобы две страны объединились через этот брак, поэтому послал намерение об ухаживании. И еще – пока один ухаживает, второй не
– Занимательная история, – безразлично произнесла Галя. Для нее все это звучало как сказка, но для местных подобное было привычной реальностью.
Галина Николаевна сомневалась, что бедная принцесса на самом деле полюбила короля. Вероятнее всего, мужчина просто не оставил ей выбора, так как на кону стояло слишком многое. Девушка могла лишь согласиться, в ином случае ее мог ждать несчастный случай. Все-таки на другой чаше весов было благополучие многих людей. Кто знает, что бы случилось, выйди принцесса за того принца. Возможно, война.
После завтрака Галина Николаевна в компании Лёки сходила к стене. Ничего интересного не обнаружили. Вернувшись, они вместе с девочкой принялись за постельное белье. Галя хотела посмотреть, насколько хороши навыки Лёки. Оказалось, девочка вовсе не лгала, когда говорила, что умеет шить.
– Мадам Шанаи всегда требовала от нас идеальных стежков, – поделилась Лёка. – Она била нас по пальцам палкой, если кто-нибудь делал что-то неправильно, – голос девочки звучал спокойно и безразлично.
Галя нахмурилась.
– Била по пальцам? – осторожно спросила она.
Возможно ли, что ребенок решил немного приоткрыться? Галина Николаевна давно задавалась вопросом, почему девочка так сильно ненавидела уборку и все, что с этим было связано, но никогда не спрашивала Лёку прямо, не желая тревожить.
Умник, развалившийся рядом на кровати, потянулся и зевнул, покосившись на них прищуренными глазами. Бросив на него взгляд, Галя краем сознания отметила, что вокруг зверька сиял светлый ореол. Подумав, что это просто отсвет, она вернула внимание к девочке.
– Ага. Она вообще любила всех лупить, – Лёка передернула плечами и вздохнула. – Это она нас так вос-пи-ты-ва-ла, – по слогам произнесла девочка.
– И кто такая эта мадам Шанаи? – нейтрально спросила Галя, ровно складывая отрез ткани, который вскоре должен был стать наволочкой.
– Она была управляющей в работном доме на окраине, – ответила Лёка, мельком взглянув на Галину. – Ее убили несколько лет назад.
Галя затаила дыхание. Неужели Лёка почувствовала себя достаточно свободной, чтобы впустить кого-то в свое прошлое?
– Работный дом? Не знала, что такие заведения бывают, – произнесла Галина Николаевна отстраненно.
– Ага, бывают. Туда сводили всех, кто остался без родителей. Его величество пытался таким образом позаботиться о бездомных детях, – в голосе Лёки слышалась горечь.
– Пытался?
– Ничего не получилось. Кому нужны чужие дети? – Лёка фыркнула.
–
– Один, – вздохнула Лёка.
Галя удивилась, что правитель так быстро сдался. Видимо, ему на самом деле было невыгодно поднимать бездомных детей, но требовалось сделать вид, что он вроде как что-то предпринимает. Либо виноват не король. Всё-таки на правителей тоже давят. А иногда тот, кто сидит на самом верху, всего лишь кукла, которой управляют другие.
– Все было так плохо? – мягко спросила Галина. Она вполне могла представить, что там происходило, но решила, раз девочка начала этот разговор, значит, ей нужно с кем-нибудь поделиться.
– Поначалу было нормально, – Лёка пожала плечами и опустила шитье на колени. – Нам даже нравилось чем-то заниматься. Девочки обычно вышивали или шили. Мальчики рубили дрова за деньги, таскали воду. В общем, делали что-то тяжелое. Это было даже весело. Старшие присматривали за нами. Мы за теми, кто младше. Несколько самых взрослых девочек сидели с младенцами, – казалось, Лёка находилась мыслями где-то далеко.
– А потом? – подтолкнула Галя, стараясь говорить тихо и мягко.
– А потом мадам Шанаи поняла, что мы можем принести доход, – девочка скривилась. – Она и раньше была холодной, но старалась ни с кем из нас не соприкасаться. Вечно сидела в своем кабинете. Мы думали, она строгая, а она… – Лёка сглотнула и нахмурилась, – просто ненавидела нас. Постепенно количество работы стало увеличиваться. В конце концов мадам Шанаи продавала наше время всем, кто хотел купить. Все, кто способен был хоть что-то делать, работали.
Сказав это, ребенок содрогнулся и закусил губу.
– Я помню, как каждый день меня заставляли тереть, мыть, убирать. Все мое время было занято уборкой. Мадам Шанаи сказала… Она сказала, что мы бесполезный мусор, недочеловеки, которые должны стараться принести хоть какую-то пользу.
– Вы пробовали сопротивляться?
Галина Николаевна не поняла, в какой именно момент переместилась ближе к девочке и обняла ее. Она пыталась дать понять, что прошлое осталось далеко позади.
– Ага, – Лёка усмехнулась. – В подвале была запирающаяся комната без окон. Те, кто не хотел следовать указаниям мадам Шанаи, помещались в нее. Наказание зависело от тяжести преступления. Тавер… Один мальчик умер там. Она заморила его голодом за то, что он посмел ударить ее по руке.
Галина Николаевна стиснула зубы. Она никогда не могла понять, откуда в некоторых людях такая жестокость. Как мыслят подобные личности? Неужели им неизвестно сострадание? Почему? По какой причине они лишены такой важной составляющей любого нормального человека? Наверное, это какая-то болезнь.
– Ее больше нет, – произнесла Галя, поглаживая девочку по голове.
– Ага, – Лёка тихо фыркнула. – Один из наших зарезал ее ночью. Сразу после того, как мы узнали, что Тавер умер.
После этого разговора Лёка начала улыбаться. Удивительно, но девочка будто приняла их всех. Она стала больше походить на обычного ребенка. В доме все чаще можно было услышать веселый смех. Правда, уборку она по-прежнему не любила.