Гамарджоба, панове!

Архипов Александр

Так за воспоминаниями и редкими репликами мы и доехали до бывшего областного, а ныне республиканского телецентра.

– Ничего себе! – удивился я, глядя на монументальное здание с мощными колоннами, – прямо целый дворец!

– А шахтёры, Владимир Григорьевич, глобалисты, – весело ответил Михалыч, – это под землёй все узкое, низкое и, как правило, в серо-чёрных тонах. А на поверхности мы вот такие дворцы строим!

У кованых ворот въезда на территорию блестел очками и улыбался металлокерамикой мой старинный друг Вадька. Нынешний приезд в Донецк, обеспечение беспрепятственного передвижения, а в будущем обустройство

моего быта и осуществление запланированного, – было его заслугой, а где-то и инициативой. Для того чтобы покрепче обнять своего друга, пришлось преодолеть довольно упругое препятствие ниже третей пуговицы на его рубашке.

– Ну и куда это нас несёт? А? Михалыч, а ведь Вадька когда-то двадцать пять раз подтягивался! – тряс я лишний вес друга обеими руками.

– Двадцать семь, Вовчик, двадцать семь! Как сказать… работа сидячая… кабинетная. Опять же Танюха у меня кулинар ещё тот, – мягко улыбаясь, мямлил, смущаясь, Вадим Сергеевич.

– Ладно, друзяки, – протянул руку Михалыч, – скоро темнеть будет, а мне ещё до Горловки добраться нужно.

– Спасибо, Фёдор Михалыч! Мы тут с Володей определимся, и я ещё раз тебя побеспокою, если не возражаешь, – прощаясь, сказал Вадим.

– Это, как договаривались, Вадим, как договаривались, – ответил Михалыч, громко хлопая дверкой «Нивы».

– Вадим, а Михалыч, он кто? Я как-то сразу понял, что он не простой водила, – спросил я, провожая взглядом исчезающую за поворотом голубую машину.

– Это ты правильно заметил. Раньше военную форму носил, а теперь – военный по гражданке. Работает в аппарате собственной безопасности. Кем, не спрашивай, не знаю, – слукавил мой приятель, – мне нужно часик ещё, чтобы на работе меня не искали и ко мне поедем. Танюха борща украинского наварила с пампушками, судачка запекла, салатики разные, – почти теряя сознание, перечислял мой упитанный одногруппник.

Борщ, коньяк и война на горизонте

Почти молча доев тарелку ярко красного борща, да со сметанкой, да с зеленушкой, да с пампушками, натёртыми салом и чесноком, я задал хозяйке всего один вопрос:

– Извините, пани, а можно на завтрак вместо чая борща повторить?

После пятого тоста, который произнесла Танюша:

– Чтобы всё это быстрей закончилось и мужики живыми вернулись, – ужин подошёл к логическому завершению.

Мы с Вадиком помогли хозяйке убрать со стола, налили по рюмочке коньяка и вышли посидеть во дворе на свежем воздухе. Они жили в родительском доме в Куйбышевском районе Донецка, недалеко от работы и центра. Район был смешанной застройки. Здесь пятиэтажные «хрущёвки» чередовались с частными домами и их дворы утопали в зелени посадок.

– Слушай, а дети то ваши где? – вспомнил я о Сашке и Наташке.

– Сашка в Киеве, в университете на пятый курс перешёл. Пока не дёргают, что дальше будет, не знаю. А Наташку, от греха, к Таниным родителям перевезли, в Краснодар. В этом году школу заканчивает и поступать будет. Хочет в медицинский. Говорит – кукол всех вылечила, теперь хочу людей лечить. А мы вот с Татьяной на боевом посту. Она тоже на ТВ работает, своя программа у неё.

– А в целом, как обстановка? Стреляют?

– Стреляют, Володя, стреляют. Они по нам, а наши их мочат. Вот стемнеет, выйдем с тобой вон на ту горку, оттуда всё и увидишь. Это сейчас хоть есть чем воевать, а

по началу… С охотничьими ружьями в окопах мужики сидели, в нациков дробью заячьей стреляли. Ну, а в Москве, что говорят? – спросил меня Вадик, как мне показалось, не ожидая честного ответа.

– Что в Москве? А в Москве, Вадик, говорят! Всё говорят и говорят… Кулачками машут и машут! Слюнками брызжут с экранов, пукают от натуги и опять говорят, говорят…

– Понял тебя. Ну, это у нас, у русских, любимое занятие…

– Пукать?

– Да, нет! – улыбнулся друг, – потрындеть! Действовать начинаем, когда кто-то на лапу больно наступит. Один раз наступили, Крым прибрали. А дальше? Что дальше, Вадик? Мишка лапы поджал? Вчера вон, по Старомихайловке из 82-х и 120-х миномётов полночи гасили. А это уже практически Донецк, Володя. Сейчас наши чуть ли не насильно эвакуируют из зон обстрела мирных жителей. Тяжело идёт. МЧСовцы после таких операций иногда с побитыми мордами возвращаются. А не хочет народ дома бросать. Куда скотину, припасы? Хозяйство, нажитое ещё дедами? Сидят до последнего. А старики, которым вообще ехать некуда? Вот и гибнут ни за что и ни за кого! – свирепел по нарастающей Вадим Сергеевич.

Так, разогревая себя коньяком, мы и подошли к теме, которая меня интересовала, а Вадима Сергеевича настораживала. Потихоньку мы поднялись на возвышенность, с которой очень хорошо просматривалась часть большого города. К моему удивлению, зажглись уличные фонари, освещая прямые зелёные улицы столицы Донбасса. Никакой тебе светомаскировки. Город то считай прифронтовой. По дорогам мирно «паслись» троллейбусы и трамваи, «толкались» маршрутки и носились легковушки. Город жил нормальной жизнью… до 22-00. До начала комендантского часа!

– Вон, смотри! – сказал Вадим, показывая на северо-запад и отпивая из коньячной бутылки.

То, что я увидел, было похоже на майские грозовые зарницы. По горизонту, в указанном направлении, шли алые и ярко-оранжевые всполохи. Правда звуков выстрелов и разрывов слышно не было. Их поглощало расстояние и «глотал» сам город.

– Мне туда нужно, Вадик! – твёрдо сказал я, положив руку на плечо друга.

– Ага! А на танк тебя не посадить? Ты ж у нас танкист! – съехидничал Вадим Сергеевич.

– Путаешь, старик. Я – механик-водитель БМП. Могу на БТРе или БМД. Только вспомнить надо, – серьёзно ответил я, пережёвывая лимончик.

– Вова! Ничего вспоминать не нужно. Ты приехал сюда материал собирать. Я тебя рекомендовал и за тебя, прозаика, поручился. Твои функции расписаны, кому надо задачи поставлены. В руках диктофон, блокнот и «лейка». Или, что там у тебя? Так что никакой отсебятины. Тут этого не любят. Шаг в сторону и пеняй на себя!

– Испугал драматурга! И, что будет, очкарик? – насупился я.

– Привяжу тебя к батарее у себя на кухне, а Танюха будет тебя своим борщом с пампушками пытать, пока у тебя такой, как у меня, живот не вырастет, – хохотнул весело Вадик, разбалтывая остатки коньяка в пузатой бутылке.

– Не, я серьёзно, старик! Можешь объяснить, что меня ожидает? А то может я напрасно припёрся? Нет! Танюхиного борща это не касается. Только из-за него стоило приехать! – пролил я капельку бальзама на любящее сердце женатого человека.

– Всё просто, Вован! Подъём в 6-30, завтрак в 7-00, а с 8-00 до 9-00 нас ждут по одному известному адресу.