Гамбиты
Шрифт:
– Прошу прощения, мисс...
– Да?
– Похоже, тут не идет вода.
– Нет напора?
– Вообще вода не идет.
– Хэрод шагнул в сторону, пропуская девушку. Оглянулся. Пассажиры первого класса слушали музыку в наушниках, читали либо дремали. Только Мария Чен смотрела в их сторону.
– А сейчас она вроде идет нормально, - сказала стюардесса. Хэрод вошел за ней и запер за собой дверь. Кристен выпрямилась и повернулась. Хэрод схватил ее выше локтя, прежде чем она смогла что-то вымолвить.
Тихо. Он почти вплотную приблизился к ней. Помещение было крохотным; вибрация реактивных двигателей отдавалась в переборках и металлической
Глаза девушки широко раскрылись, она пошевелила губами, хотела что-то сказать, но Хэрод толкнул, и она так ничего и не успела вымолвить. Он так яростно впился в ее глаза, что сила его взгляда была мощнее, чем рука, стиснувшая ее плоть. Хэрод почувствовал сопротивление и еще одним толчком подавил его. Он поймал поток ее мыслей и толкал все сильнее, преодолевая сопротивление, как человек, идущий вброд вверх по реке. Он почувствовал, как она мечется, сначала физически, а потом уже только мысленно, и придавил ее мечущееся сознание так же крепко, как когда-то, давным-давно, в детстве, придавил к земле свою кузину Элизабет, когда они боролись; Хэрод случайно оказался наверху и держал ее за кисти рук, прижимая их к земле, а нижняя часть его тела попала между ее бедер и удерживала ее бьющийся напряженный таз всем своим весом. Хэрод помнил свое смятение и возбуждение, вызванные внезапной эрекцией и тщетными, отчаянными попытками беспомощной пленницы освободиться.
Прекрати. Сопротивление Кристен ослабло. Хэрод почувствовал при этом что-то вроде резкого, пронизывающего все тело тепла, охватывавшего его всякий раз, когда он физически проникал в женщину. Наступила внезапная тишина, спокойствие; его воля заполнила ее сознание. Оно слабело, как гаснущий свет. Хэрод не мешал этому. Он не пытался проскользнуть в извилины ее мыслей, к теплому центру удовольствия там, внутри ее существа. Он вовсе не хотел тратить время на то, чтобы приласкать, погладить этот центр. Ему не было дела до ее наслаждения; он хотел от нее лишь одного - повиновения.
Не двигаться. Хэрод еще ближе прижался лицом к лицу девушки. На раскрасневшихся щеках Кристен золотился еле заметный пушок. Глаза ее раскрылись широко-широко, голубизна их стала ярче, зрачки неестественно расширились. Влажные губы тоже раскрылись. Хэрод провел ртом по ее губам, слегка укусил полную нижнюю губу, затем просунул язык в раскрывшийся рот стюардессы.
Кристен не шевелилась, она только слегка выдохнула; если бы она была свободна, этот выдох мог быть вздохом, стоном или криком. Во рту у нее сохранился вкус мятной конфеты. Хэрод еще раз укусил ее губу, на этот раз сильнее, потом отодвинулся и улыбнулся. С губы скатилась крохотная капелька крови и повисла на подбородке. Глаза девушки были устремлены куда-то сквозь Хэрода, - неподвижный и бесстрастный взгляд, но где-то в глубине зрачков метался огонек страха, как у животного, запертого в клетке за холодными металлическими прутьями.
Хэрод отпустил ее руку и провел ладонью по щеке. Он наслаждался беспомощными метаниями ее воли и своей уверенной, твердой властью над ней. Ее паническое состояние действовало на него, как сильный аромат духов. Не обращая внимания на потоки мольбы в ее корчащемся сознании, он прошел хорошо отработанными путями к двигательному центру. Он лепил ее сознание так же уверенно, как сильные руки месят тесто. Кристи снова вздохнула.
Стой тихо. Хэрод стянул с нее блейзер и, скомкав, бросил на стойку умывальника. Крошечная кабинка, резонирующая от рокота двигателей, наполнилась шумом его дыхания. Самолет слегка накренился, и Хэрода качнуло к девушке; их
Молчи. На Кристи был шелковый шарф цветов авиалинии - красный и синий; концы его были спрятаны в бежевую блузку. Хэрод оставил шарф на месте и уверенными движениями расстегнул блузку. Когда он сорвал с нее блузку, девушка задрожала, но он крепче сжал тиски ее сознания, и дрожь прекратилась.
Она носила простой белый бюстгальтер. Груди ее были тяжелые и бледные, округло выпирающие там, где кончалась ткань. Хэрод почувствовал, как в нем поднялась эта неизбежная волна нежности, любви и ощущения потери - всего того, что он чувствовал всегда в таких случаях. Но это никак не уменьшало его власти над женщиной.
Ее рот слегка искривился.
Не двигаться. Пальцы девушки пошевелились. Он расстегнул лифчик и сдвинул его вверх, потом распахнул полы своей куртки и расстегнул рубашку. Прижался грудью к ее груди. Груди у нее были еще больше, чем он думал, он чувствовал их тяжесть там, где они касались его; кожа была такая беззащитно белая, сосочки такие нежно-розовые и неразвитые, что Хэрод почувствовал, как его горло сжимается от невыносимой любви к ней.
Заткнись, заткнись, заткнись. Стой смирно, сука. Самолет еще круче накренился влево. Хэрод налег на девушку всем весом, потерся о мягкую округлость ее живота.
В коридоре послышался шум. Кто-то подергал ручку. Хэрод собрал юбку и потащил вверх, выше широких бедер, потом грубо рванул вниз колготки, наступил на них ногой, коленом отодвинул ее ноги в сторону, чтобы сдернуть их, - колготки порвались. Под ними были белые трусики-бикини. Бедра тоже покрывал нежный золотистый пушок. Ноги ее были просто невероятно гладкие и упругие. Хэрод благодарно закрыл глаза.
– Кристен! Ты там?
– Это был голос стюарда. Ручку снова потрясли.
– Кристен! Это я, Курт.
Хэрод стянул белые трусики вниз и расстегнул свои брюки. Эрекция была почти болезненной. Он коснулся членом ее живота, чуть выше линии лобковых волос - и задрожал от наслаждения. Самолет попал в какие-то завихрения, его бросило вверх, потом вниз. Где-то раздался мягкий, но тревожный звон. Хэрод сжал ее ягодицы, раздвинул ноги и вошел в нее - как раз в тот момент, когда самолет сильно затрясло. Его пальцы прижались к краю раковины, когда она перенесла вес тела назад, на его руки. Он почувствовал на секунду слабое сопротивление, но сразу за этим, во второй раз, невыносимо-острое ощущение отдающегося ему тепла. Хэрод грубо дернулся вперед, и медальон из акульего зуба ударился о ее стиснутую грудь.
– Кристен! Что за чертовщина? Что происходит? У нас началась болтанка. Кристен!
Самолет качнуло вправо. Раковина и крышка завибрировали. Хэрод сильно двинул тазом, поднял тело девушки, прижал к себе, снова двинул.
– Вы ищете стюардессу?
– Сквозь тонкую дверь послышался голос Марии Чен.
– Она только что помогала старой леди - той было плохо, очень плохо.
Потом разговор перешел в невнятное бормотание. На груди Кристен поблескивали капельки пота. Хэрод еще плотнее прижал ее к себе, с нарастающей силой стискивая ее там, внутри, клещами своей воли, чувствуя сквозь грубое отражение ее мыслей самого себя, - как он скользит в нее, потом уходит; чувствуя соленость ее плоти и такой же острый, соленый запах ее страха и паники, двигая ее в своем ритме, как большую, мягкую куклу, ощущая, как в ней нарастает оргазм, - нет, это было в нем, два потока каскадом слились в одну темную, бурлящую воронку страсти.