Гамбиты
Шрифт:
Хэрод перелистал альбом, сначала быстро, потом помедленнее. Некоторые из газетных вырезок он прочитал с начала до конца. Закончив читать, он снял свои темные очки. Никто не сказал ни слова. Где-то на Эм-стрит прогудела машина.
– Эта штука не принадлежала Вилли, - наконец заявил Хэрод.
– Верно, - подтвердил Барент.
– Она принадлежала Нине Дрейтон.
– Невероятно. В гробину мать, это же невероятно. Этого не может быть. Эта старая кляча выжила из ума, у нее просто была мания величия. Она мечтала, чтобы все было, как в старые добрые времена.
–
– По нашим данным, она присутствовала при всех событиях. Весьма вероятно, что это - ее рук дело.
– Ну и дерьмо!
– воскликнул Хэрод. Он снова надел очки и потер щеки.
– Как это к вам попало? Нашли в ее нью-йоркской квартире?
– Нет, - ответил Колбен.
– Наш человек был в Чарлстоне в связи с авиакатастрофой, в которой погиб Вилли. Ему удалось взять эту книжку, когда он осматривал вещи Нины Дрейтон в конторе коронера, до того как ее обнаружили местные власти.
– Вы уверены?
– спросил Хэрод.
– Да.
– Вопрос заключается в том, - сказал Барент, - продолжали ли эти трое играть в какой-то вариант своей старой Венской Игры? А если так, то были ли у вашего друга Вилли какие-то документы, похожие на эти?
Хэрод молча покачал головой.
Колбен вытащил из портфеля досье.
– Среди обломков самолета ничего определенного найти не удалось. Конечно, надо принять во внимание, что там вообще практически не осталось чего-либо, что можно было бы распознать. Еще не найдены тела почти половины пассажиров, а те, что извлечены из болота, до того изуродованы, что быстро распознать их не представляется возможным. Взрыв был очень сильный. Местность болотистая, и это затрудняет поиски. Весьма сложная ситуация для следователей.
– Которая же из этих старых сук сделала это?
– спросил Хэрод.
– Мы еще не уверены, - сказал Колбен.
– Ясно, однако, что подруга Вилли, мисс Фуллер, не дожила до понедельника. Так что она - логический кандидат в диверсанты.
– Какая дурацкая смерть выпала Вилли, - пробормотал Хэрод, ни к кому не обращаясь.
– Если только он действительно погиб...
– заметил Барент.
– Что?
– Хэрод откинулся назад. Ноги его выпрямились, каблуки прочертили черные полосы на дубовом паркете.
– Вы думаете, что он не погиб? Что его не было на борту?
– Сотрудник авиакомпании помнит, что Вилли и эти его друзья подымались по трапу, - сказал Колбен.
– Они о чем-то спорили - Вилли и его черный коллега.
– Енсен Лугар. Эта безмозглая черножопая паскуда, - пояснил Хэрод.
– Но нет никаких гарантий, что они вошли в самолет, - сказал Барент.
– Сотрудника кто-то окликнул, и он на несколько минут отошел от дверей незадолго до того, как отъехал трап.
– Но ведь нет никаких данных и о том, что Вилли не было на борту самолета, - настаивал Хэрод. Колбен убрал досье.
– Верно. Однако до тех пор, пока его тело не будет обнаружено, мы не можем с уверенностью полагать, что он.., э-э.., нейтрализован.
– Нейтрализован...
– эхом откликнулся Хэрод. Барент встал, подошел к окну, потянул за шнур, и шторы, висевшие
В отраженном свете кожа его казалась фарфорово-гладкой.
– Мистер Хэрод, существует ли вероятность того, что Вилли фон Борхерт знал о Клубе Островитян?
Хэрод резко запрокинул голову, словно кто-то дал ему пощечину.
– Нет. Абсолютно исключено.
– Вы уверены?
– Абсолютно.
– Вы никогда не упоминали об этом? Даже косвенно?
– Ну на хрен мне это нужно было? Нет, нет, черт возьми! Вилли ничего не знал об этом.
– Вы уверены?
– Барент уперся взглядом в бледное лицо Хэрода.
– Вилли был стариком, Барент. Древним стариком. Он уже чокнулся из-за того, что не может больше использовать людей, в особенности для убийства. Я имею в виду глагол “убивать”, Колбен, а вовсе не “нейтрализовать”, или “отменить страховку”, или “положить конец с крайним предубеждением”, или еще какой-нибудь мудацкий эвфемизм вашей конторы. Вилли убивал, чтобы оставаться молодым, а потом он уже не мог этого делать, и этот бедный старый пердун просто высох, как слива на солнце. Если бы он что-нибудь знал про ваш чертов Клуб Островитян, он бы давно ползал тут на коленях, умоляя впустить его.
– Но это ведь и ваш клуб, Хэрод, - холодно бросил Барент.
– Слышал, слышал. Только я еще не был на Острове, откуда же мне знать, мой он или нет.
– Этим летом вас пригласят на вторую неделю, - сообщил Барент.
– Первая неделя не совсем.., необходима, не так ли?
– Может, и нет. Но мне, в общем, хотелось бы поякшаться с богатыми и могущественными людьми. Не говоря о том, что я не прочь и приласкать кого-нибудь.
Барент рассмеялся, его смех поддержал еще кое-кто.
– Бог ты мой, Хэрод, - сказал Саттер, - вам что, не хватает этого добра в Мишурном Граде?
– Да и потом, - вмешался Траск, - не думаете ли вы, что вам придется тяжело? Имея в виду список гостей, приглашенных на первую неделю... Я хочу сказать, в свете ваших склонностей...
Хэрод повернулся и смерил говорившего убийственным взглядом. Глаза его превратились в узкие щели в бледной маске. Медленно, словно досылая с каждым словом патрон в патронник дробовика, он процедил:
– Вы знаете, что я имел в виду. Не надо пудрить мне мозги.
– Да.
– Голос Барента прозвучал успокаивающе, британский акцент слышался явственнее.
– Мы знаем, что вы имели в виду, мистер Хэрод. И в этом году вы, возможно, получите желаемое. Вы знаете, кто будет на Острове в июне?
Хэрод пожал плечами и отвернулся.
– Обычная толпа мальчишек, дорвавшихся до летних лагерей, я так думаю. Наверняка опять Генри Кисе. Возможно, еще какой-нибудь экс-президент.
– Два экс-президента, - улыбнулся Барент.
– Канцлер Западной Германии. Но все это неважно. Там будет и наш следующий президент.
– Следующий?.. Черт возьми, вы же только что засунули в это кресло своего человека!
– Да, но он же такой старый, - протянул Траск, и все расхохотались, как будто это была любимая шутка, понятная только им.