GAME OVER Как Nintendo завоевала мир
Шрифт:
Глава 11. Глубокий сон
Вы и понятия не имеете, с кем связались: с тигром, который сдерет с вас шкуру по кускам.
У Минору Аракавы была странная привычка: он крепко засыпал в самые неподходящие моменты.
Однажды, возвращаясь из Японии, Аракава и Говард Линкольн остановились в Гонолулу, в гостинице Kahala Hilton. В гостинице, куда въехали боссы Nintendo, проходил турнир по гольфу Hawaiian Open.
После заселения Аракава и Линкольн надели плавки и направились к бассейну.
Аракава пожал плечами и сказал: «Да ладно, разберемся».
Они нашли место у дальнего прохода, откуда было видно хоть что-то из-за заграждения, и некоторое время наблюдали за ударами. «Хорошая попытка!» — отметил Линкольн. Не услышав ответа, он обернулся и обнаружил, что Аракавы нет. Оглядевшись, он увидел, что Аракава пролез сквозь ограждение и сидит в проходе под пальмой.
Игроки в гольф, среди которых были Джек Никлаус, Том Уотсон и Ли Тревино, продолжали делать свои первые удары, шары летали над головой Аракавы. Вскоре Линкольн увидел, что Аракава разлегся, положил руки под голову и крепко уснул.
Убедившись, что за ним никто не следит, Линкольн перелез через ограждение и направился в сторону уже храпящего Аракавы. «Мино, ради бога, проснись!» — кричал Линкольн, тряся своего друга.
Но ничто не могло разбудить президента NOA. Тогда Линкольн поднял его и стал уносить с игровой площадки. Проходивший мимо Том Уотсон брезгливо покачал головой. Когда же они уже были далеко от поля, Аракава проснулся, сел и принялся тереть глаза. «Что случилось?» — спросил он.
Большинство таких кратковременных снов были безобидны, но случилось и одно примечательное исключение. В августе 1988 года Минору и Йоко устроили небольшой, но изысканный званый ужин в своем прекрасном доме в Медине, пригороде Сиэтла. Йоко, дипломированный кулинар, приготовила различные салаты, закуски из устриц и пожаренного на гриле лосося. Гостями обеда стали Говард Линкольн и Хидэюки Накадзима с Рэнди Браулейтом, руководители Atari Games, только что получившей лицензию Nintendo.
После ужина хозяева и гости вышли на улицу выпить. Все расселись на внушительной террасе, с которой открывался вид на озеро и Сиэтл на горизонте. Вдруг Аракава уснул.
Хидэ Накадзима, мужчина небольшого роста, имевший привычку постоянно хихикать, тут же начал демонстрировать недовольство. Йоко объяснила, что в поведении мужа нет ничего необычного, он иногда засыпает во время званых обедов, но Накадзима смотрел на Аракаву с отвращением. Этот эпизод врезался ему в память.
Бульдожью хватку Хидэ Накадзима скрывал за обаятельной улыбкой. В бизнесе, где никто не раскрывал карты, Накадзима казался открытым человеком. Он был живчиком в мире степенных и рассудительных руководителей.
После создания Atari в 1972 году Нолан Бушнелл нанял японо-американского бизнесмена для открытия филиала в Токио. Бизнесмен попросил у своего юриста помощи в поисках генерального менеджера, и тот порекомендовал ему своего брата, Хидэ Накадзиму.
Перед этим Накадзима семнадцать лет делал карьеру в компании Japan Art Paper Company. (По совпадению, Japan Art Paper была многолетним поставщиком бумаги для карт ханафуда для Nintendo.) Несмотря на
Atari Japan экспортировала с американского рынка такие игры, как Pong и Gran Trak. Конкурируя с десятками новых компаний, включая Nintendo, в развивающемся аркадном бизнесе, Накадзима столкнулся в Японии с тем же недоверием к играм, что и Бушнелл в Америке, но продажи росли крайне медленно. По словам Накадзимы, служащие много воровали. В итоге Atari не платила поставщикам и оказалась на грани банкротства. Глава компании ушел, оставив бизнес в долгах, и Накадзима остался за главного. Позднее Нолан Бушнелл выделил неудачу в Японии как одну из своих первых крупных ошибок.
На встречах с Бушнеллом и другими руководителями Atari Накадзима настаивал, что компанию можно было спасти, но японский филиал уже имел долгов на несколько сотен тысяч долларов, выплата которых вряд ли была по силам Atari, пытавшейся закрепиться на американском рынке. Накадзима расплатился с поставщиками из собственных средств и оставил Atari Japan на плаву.
Его друзья из бумажной индустрии предложили вернуться на прежнее место работы. Накадзима отказался. Он поставил все на спасение компании; утонув, она забрала бы его с собой. Бушнелл понимал, что у него не остается выбора, кроме как продать японский филиал вместе со всеми долгами, и Накадзима начал наводить справки.
Бренд Atari был достаточно известен, и несколько аркадных компаний сделали свои предложения. Sega, в тот период занимавшаяся производством музыкальных автоматов и автоматов для игры в пинбол, предложила 50 000 долларов. Глава Namco (тогда еще называвшейся Nakamura Manufacturing Company) тоже хотел купить Atari. Масайя Накамура, основатель компании, воспринимал это поглощение как способ мгновенно расширить свою небольшую компанию. Накамура шокировал Бушнелла и всех потенциальных претендентов, предложив за Atari Japan 800 000 долларов, в шестнадцать раз больше, чем Sega. После переговоров стороны сошлись на 500 050 долларах, что по-прежнему было запредельной суммой. Бушнелл с радостью забрал деньги, и в 1972 году Накамура получил Atari Japan и долг, который пришлось отдавать следующие два года.
Хидэ Накадзима задумался об уходе. Ему совсем не хотелось работать на Namco: это было хуже работы в бумажной индустрии, a Japan Art Paper хотя бы была известна. Однако Накамура смог убедить Накадзиму остаться в компании еще на шесть месяцев.
Накадзима получил задание выстроить международный бизнес Namco, в чем преуспел, увеличив за короткий срок продажи с 5000 до 500 000 долларов; приятно удивленный, Накамура убедил его не покидать компанию. Три года спустя Накадзима определился, что останется в видеоигровом бизнесе. Он понял, что работа с Накамурой может научить его многому. «Иногда с ним было непросто, но он был очень проницателен, — рассказывал Накадзима. — Такова была его судьба. Все думали, что он сошел с ума, отдав столько за Atari, но впоследствии это оказалось очень умной инвестицией».