Гамп и компания
Шрифт:
Я решил вернуться домой на ферму, но затем понял, что там наверняка негде спрятаться – по крайней мере от толпы, которую только что окатили миллионом фунтов патентованного свиного говна и которая винит в этих неприятностях лично меня. Но бежал я со всех ног, а это очень солидная скорость, и к тому времени, как я добрался до дома, я прилично их всех обставил. Я хотел было упаковать чемодан, но внезапно толпа с воплями и визгами уже появилась на дороге, а потому я выскочил в заднюю дверь и забежал в
Единственное, что пришло мне в голову, это забраться в болото, а потому так я и сделал. Я таился там до захода солнца, слушая дикие крики и проклятия. У Ванды хватило здравого смысла держаться молчком, но когда настала ночь, стало совсем сыро и холодно. По всему болоту метались прожекторы, и частенько я примечал человека с вилами или мотыгой, совсем как в фильме про Франкенштейна. Народ даже задействовал вертолеты, и те сияли в небе своими огнями, а из динамиков по всему болоту разносились требования, чтобы я немедленно вышел и сдался.
«Хрен вам, ребятишки!» – подумал я, и тут пришло мое спасение. С дальней стороны болота донесся шум поезда, и я прикинул, что мой единственный шанс – туда прорваться! Мы с Вандой доплелись до того края болота, а там каким-то чудом сумели запрыгнуть в товарный вагон. Внутри горела маленькая тусклая свечка, и в ее свете я различил чувака, сидящего на куче соломы.
– Кто ты, к дьяволу, такой? – спрашивает чувак.
– Моя фамилия Гамп, – говорю.
– А кто там еще с тобой?
– Ее зовут Ванда.
– Там с тобой девушка?
– Типа того, – говорю.
– То есть как «типа того»? У тебя там что, трансвестит?
– Не-е. Она ухоженная дюрокская свинья с родословной. В один прекрасный день она, может статься, кучу призов получит.
– Свинья? – говорит чувак. – Ох ты едрена вошь! Я уже неделю ничего не жрал.
Я так прикинул, что эта поездка будет долгой.
Глава пятая
Поезд проехал еще совсем чуть-чуть, а свечка этого чувака уже погасла. После того как он немного покашлял, мне показалось, что он задремал. Мы ехали в темноте, рельсы стучали, а вагон болтало из стороны в сторону. Наконец Ванда положила рыло мне на колени и отправилась ко сну. Но я еще немалое время бодрствовал, думая о том, какого черта я вечно попадаю в такие истории. Казалось, все, к чему я прикасаюсь, обращается прямиком в говно. В самом что ни на есть буквальном смысле.
На следующее утро из дверей вагона стал просачиваться слабый свет, а чувак в углу снова
– Эй, – говорит он, – почему бы тебе немного не приоткрыть двери, чтобы мы тут хоть самую малость свежим воздухом подышали?
Я подошел к дверям и примерно на фут их раздвинул. Мы проезжали дома и какие-то вшивые на вид здания. Все было серое и холодное, не считая скудных рождественских украшений на дверях.
– Куда мы направляемся? – спросил я.
– Я так прикидываю, что в Вашингтон, округ Колумбия, – отвечает чувак.
– Черт, я там бывал, – говорю.
– Честно?
– Угу, давным-давно. Я ездил на встречу с президентом.
– Президентом чего?
– Соединенных Штатов.
– Там что, какой-то парад был?
– Не-е, никакого парада там не было. Я к нему домой заходил.
– Ну да, и могу поручиться, что эта свинья тоже там рядом летала.
– Чего? Ванда не летает.
– Сам знаю, – говорит он.
Я повернулся на него посмотреть и вижу в глазах чувака что-то чертовски знакомое, хотя его физиономия сплошь в черной бороде, а на голове у него шляпа, какие обычно бродяги носят.
– Скажи, – говорю, – как тебя хотя бы зовут?
– А тебе что за дело?
– Да просто ты мне одного знакомого напоминаешь, только и всего.
– Да? И кого же?
– Одного армейского кореша. Во Вьетнаме.
– А ты еще раз свою фамилию не скажешь?
– Гамп.
– В самом деле? В свое время я знал одного Гампа. А зовут тебя как?
– Форрест.
– Ох ты едрена вошь! – говорит чувак и закрывает лицо ладонями. – Я должен был догадаться!
– А ты-то, черт возьми, кто такой? – спрашиваю.
– Проклятье, Форрест, ты что, меня не узнаешь?
Я подполз по соломе поближе к его лицу.
– Ну-у…
– Похоже, не узнаешь. Мне следовало этого ожидать. В последнее время я малость опустился, – говорит он в перерывах между кашлем.
– Лейтенант Ден! – заорал я и схватил его за плечи. Но когда я заглянул ему в глаза, они были просто ужасные, молочно-белые, как будто он был слепой или типа того.
– Лейтенант Ден… что с тобой приключилось? – говорю. – Твои глаза…
– Я теперь почти ослеп, Форрест.
– Но почему?
– Тут уйма всего, – говорит он.
Я приглядываюсь получше: вид у него просто жуткий. Лейтенант Ден тощий как жердь и одет в лохмотья. Культи на месте его ног такие жалкие, а с зубами совсем труба.
– Знаешь, по-моему, вся эта дрянь из Вьетнама теперь меня достает, – говорит он. – Мне ведь не только ноги оторвало – по груди и животу тоже пришлось. Я так прикидываю, через какое-то время это дело меня настигло. Слушай, а что это за запах? Он от тебя? Ты как будто говном воняешь!