Ганфайтер. Дилогия
Шрифт:
– За мной! – крикнул Браун. – Держимся кучно!
Виктор Волин сплоховал – обогнул стойку шасси не со всеми вместе, а с другой стороны. Киберы моментально отработали цель, поразив её десятком бластимпульсов.
– Витька! Ссуки!
– Уходим! – Купри схватил за руку Тимофея, дёрнувшегося к другу.
Тесно обступив сжавшегося президента, фридомфайтеры добрались до выхода на пандус, уводивший вниз, к двадцать восьмому ботдеку. В боковых коридорах мелькали каски «интеров», взблёскивали шеегруди «Големов», но стрельбу никто не открывал.
– Теснее,
В просторном, но низковатом ботдеке в рядок стояли спасательные катера.
– Забираемся! Липнем к чёрному!
Перескочив через борт «каэски», Сихали хлопнул ладонью по кнопке«грибку». Пластметалловые шторы раздвинулись, открывая спуск на воду, и биомеханические манипуляторы бережно подхватили катер, вынесли его наружу, опустили на волну.
Загороженный друзьями и заложником, Тимофей запустил мотор катера и повёл спасательное средство в открытое море.
Откуда ни возьмись, появились флаеры – они вились над катером, как шершни над размякшей конфетой. Ну, здесь точно никто станнеры не включит, а то ещё утопнет парализованный Мзиликази…
– Витальич! – воззвал ТугаринЗмей, приникая губами к радиофону.
– Вижу вас, – донёсся едва слышный ответ. – Сбрасывайте ход!
Браун тут же выключил мотор – КС поплыл по инерции, качаясь на волнах. Совсем рядом с бортом вода потемнела, и вот, в шуме и белопенных струях, вздыбилась рубка «Гренделя».
Всё той же кучей фридомфайтеры пересели на атомарину. Пятнадцать секунд спустя по её отсекам прошла команда к срочному погружению.
Сихали потеснил каперанга в его каюте. Он сидел на узком откидном диванчике, мрачный, злой, и переживал.
Вся затея со штурмом «Авалона» ныне представлялась ему глупейшей авантюрой, мальчишеским выбрыком. То, что они добралисьтаки до СПО, объяснялось вовсе не их умениями. Просто никто в мире даже додуматься не мог до подобного идиотства! Но один кретин всё же нашёлся, и это был генрук ТОЗО…
Клацнула дверь. Высокий порожеккомингс переступил капитан Исаев.
– Вы почему не съели обед? – строго спросил он.
– Не лезет, – буркнул Тимофей.
– А я приказываю вам съесть рацион, – спокойно сказал каперанг. – Тут я командую, так что исполняйте, генрук.
Сихали криво усмехнулся и принялся за еду.
– Витальич, – проговорил он с набитым ртом. – Помнится, у вас была такая скоростная подлодка на десяток шпионовдиверсантов…
– «Катран»? – задрал бровь Исаев. – Она и сейчас на борту. А что?
– Мы воспользуемся ею, а вам оставим Мзиликази. Пока этот тип на борту «Гренделя», вам ничего не грозит.
– А вам?
– А мы рванём к АЗО. Одно я уяснил твёрдо: крепости берут приступом, а не в приступе дурацкой удали. В следующий раз буду умнее…
…На километровой глубине субмарина «Катран» отпочковалась от туши «Гренделя» и канула во тьму и холод вод. Удалившись на приличное расстояние, подлодка окуталась облаком пузырей – это заработал ультразвук – и буквально полетела,
– Лихо мчимся! – раздался одинокий голос Шурика и смолк.
Тимофей сидел за пультом один, за его спиной виднелся длинный и узкий обитаемый отсек, где расселись Гирин и Змей, Белый и Купри. И Юта. Одно место пустовало. Его должен был занять Витька Волин и стенать: «Пипец…» Не судьба.
…Тридцать часов безудержной гонки от Северного тропика до Южного полярного круга прошли в пять смен – Брауна было кому подменить. «Катран» всплыл у Земли Коттса, что в море Уэдделла, на Атлантическом побережье Антарктиды. Транспортный турболёт, высланный Шалытом, подобрал субмарину прямо в море и доставил её вместе с экипажем в посёлок Леверетт.
Глава 24
OVERKILL [165]
24 декабря, 3 часа 20 минут.
АЗО, Трансантарктические горы, посёлок Леверетт.
Первым из людей, увидевшим Трансантарктический хребет, был Амундсен. В своём безудержном стремлении к Южному полюсу он всётаки выкроил время, чтобы полюбоваться этой твердыней. «Я никогда в жизни, – признавался сей достойный потомок викингов, – не видел более прекрасного и более дикого ландшафта». Величественные чёрносиние горы, увенчанные белейшими снежными шапками, были окрещены в честь первооткрывателей – Нансена, Хейберга, Бьоланда, Вистинга, Бека.
А теперь у их подножий выросли десятки станций и горняцких посёлков – неугомонные антаркты протапливали шахты, добираясь до залежей угля, алмазов, ванадия, платины. В полярную ночь со спутника этот район Западной Антарктиды гляделся как россыпь тусклых огоньков. Не сравнить, конечно, с заревами Москвы или НьюЙорка, но всётаки…
А сильнее всех светился посёлок Леверетт, выросший на развилке шоссе, – одна трасса уходила к Южному полюсу, а другая тянулась на север, к горам Пенсакола и Сентинел.
Обычные модульные и сотовые дома, коими застраивался Леверетт, были обычными для АЗО, но на серостальном, чёрном и буром фоне горных склонов они смотрелись немного непривычно – стереотип восприятия Антарктиды требовал белой ледяной равнины за околицей и чтобы пингвины.
Хайвей [166]«МакМердо – Южный полюс» и «Леверетт – Пенсакола» заделались главными улицами посёлка, деля его на три неравные части, жители которых отличались завидным патриотизмом и могли при случае накостылять чужакам, забредшим не в свой район. На севере жили горняки«гномы», на юге – научники«интели», на западе – «пахари». Прозвище сие имело призвук уважения – «пахари» с утра до ночи копались в теплицах и оранжереях, выращивая лучок, редисочку, огурчики, укропчик.