Ганфайтер. Дилогия

Большаков Валерий Петрович

Облизав губы, Коротышка вымолвил:

– Согласный я, – и посмотрел на Айвена.

Новаго криво усмехнулся.

– Испортить жизнь этим китопасам я готов и бесплатно, – проговорил он, – а если за деньги, то чего же лучше? С радостью!

«Смит» успокоенно кивнул.

– Значит, договорились, – сказал он и отключился.

Шорти Канн колобком подкатился к терминалу компьютера – куда и похмелье делось! – и нащелкал серию кодов Всемирного банка. В графе «Приход» значилось: 10 000 амеро.

– Все точно! – восхитился ранчер. – Ну, вааще… – и

деловито добавил: – Так, бегом, Айвен, собирай наших.

– Всех?

– Не, только самых надежных! На айсберге мы потеряли многих, но средних. Теперь я возьму с собой лучших! Можешь и от соседей кого зазвать, на «Би Бар» крутятся подходящие мальчуганы – тот же Харви Кинзелла. Мне нужно семь человек на семь субмарин. Будут загонщиками, хехе… Ты еще здесь?

– Бегу, босс! – откозырял ранчеру Новаго. – Все будет в лучшем виде, босс!

Общий сбор Коротышка устроил на ходу, прямо в океане, волны которого рассекала его яхта «Огалалла» – брать на задание тихоходную базу «Полосатик» Канн не стал.

Загонщики догнали яхту на вертолете. Винтокрылый «Алуэтт» сел на кормовую площадку корабля, и из кабины повыпрыгивали загонщики.

Выглядели они парнями тертыми, просоленными, за иными и уголовное прошлое чувствовалось. Все они полжизни проработали на глубине – это поднимало их в глазах Канна, но невысоко. До его уровня глубоководникам было ох как далеко! Так, по крайней мере, считал он сам.

Шорти Канн и Айвен Новаго встречали гостей вдвоем.

Загонщики подходили и по очереди представлялись:

– Хорхе Бака.

– Просто Таскоза. Я так привык.

– Харви Кинзелла.

– Мануэль Состенес.

– Шелвин Родд.

– Юта Хейзел.

Хорхе и Таскоза были черноглазы и черноволосы, их подбородки всегда казались плохо выбритыми. Шелвин и Юта были молчаливыми блондинами, ленивыми и равнодушными с виду. А Состенес и Кинзелла, оба хмурые и замкнутые, таили в себе некую скрытую опасность, как замаскированные мины. Глянешь – игрушка. Цап – взрыв! Вывод: не цапай этих...

Шорти вынул изо рта тонкую черную сигару и мотнул ею в сторону носа яхты:

– Побазарим в кубрике.

Кубрик был чист и тесен – четыре двухъярусные койки вдоль стен, сходящихся к носу, узкий стол плюс шкафчики. Все. Спартанский стиль на морской лад.

Когда все расселись вокруг стола, Коротышка, жуя окурок сигары, раскатал гибкий проектор, включенный на карте участка Тихого океана.

– Мы приблизительно вот здесь, – понизил голос Канн и ткнул пальцем в верхний угол проектора. – А вот «Кальмарник». – Палец с обгрызенным ногтем постучал по белому кружку, изображенному в центре карты.

Включив увеличение, он обвел пальцем линию заграждения, что перекрывало все выходы из заповедника, и постучал обгрызенным ногтем по его южному сектору.

– Вот тут проходит заграждение, – сказал Шорти. – Ничего особенного – электрическое поле и мощный ультразвук, все как везде. Главное – внутри. Там, на глубине, содержатся гигантские кальмары. Пять самцов – три по сорок, а самые большие – по пятьдесят и пятьдесят

пять метров.

– Не слабо... – проворчал Шелвин Родд.

– Это точно, – согласился Канн и продолжил: – Наша задача – отвести кальмаров миль за двадцать к западу, в то место, куда скоро подойдет стадо кашалотов, которое гонят китопасы с ранчо «Летящее Эн». Разозлим – и натравим головоногих на зубатых! Потом то, что останется от стада, надо разогнать, и подальше. Или взять себе… Главное тут – выманить кальмаров!

– И как же мы их выманим? – полюбопытствовал Мануэль. – Позовем «кискис»?

– Есть средство помощней, – усмехнулся Шорти.

– Какое же?

– Секс! Но ты слушай. Хорхе курочит генератор южного сектора, а остальные тащат на буксире специальные контейнеры с... в общем, в них такая дрянь пахучая, будто самка их приманивает... Только кальмарики это дело учуют, так у них сразу встанет и потянет их за вами, как привязанных! Короче. Пойдете на субмаринах «Пинто». Они бесшумны, вот и изобразите кальмарих, хехе…

В этот момент Юта Хейзел прокашлялся и приятным голосом завел:

– «У берегов Иё обитает огромный кальмарика. Именуется юмэдако. В ясную погоду лежит, колыхаясь, на волнах, устремив глаза в поднебесье, и размышляет о пучине вод, откуда был извергнут, и о горах, которые станут пучиной. Размышления эти столь мрачны, что ужасают людей»… – невинно улыбнувшись обомлевшему Канну, Юта сказал: – Это из старинной японской хроники, называется «Упоминание о тиграх вод».

Полдня загонщики провозились с субмаринами – главное достоинство «Пинто» пряталось под кожухами водометов, которые толкали воду не турбинами, а МГДускорителями, чем придавали ходу субмарин абсолютную бесшумность. Для пущей натуральности все пять субмарин увешали гирляндами разноцветных светопанелек – чисто кальмарихи. По десять раз загонщики проверяли торпедные аппараты и ампулометы и самое главное – баллоны с жидкостью, в совершенстве воспроизводящей аттрактант размножения кальмаров.

Только к трем часам пополудни Перри Канн объявил перекур. Загонщики собрались в кубрике – пивка попить и побалакать за жизнь. Согласно плану, Айвен должен был вести «Пинто4», а вот Коротышка отводил себе роль главнокомандующего, обозревающего битву гигантов с палубы яхты. Поэтому загонщики не стеснялись Новаго, приняв его в свою компанию.

– Это кальмары! – гремел Хорхе Бака. – Эта чертова тварь китов хавает на завтрак! А нам что?! Премия за риск?!

– Там той премии... – проворчал Таскоза.

– Так именно! Куры икают от смеха!

– «Ика имеет восемь ног и короткое туловище, – нараспев продекламировал Юта Хейзел, – ноги собраны около рта, и на брюхе сжат клюв. В „Бэньцао чанму“ сказано, что ика содержит тушь и знает приличия». Ика – это кальмар, – объяснил Юта.

– Что за хрень ты только что нес? – нахмуренно спросил Таскоза.

– Я цитировал «Книгу вод», о, мой невежественный друг, – ответил Юта.

Харви Кинзелла решительно отставил пакет с «Будвайзером», утер рот и сказал: