Ганфайтер. Дилогия
Шрифт:
«Онекотан» двигался в почтительном отдалении от берега – складчатой кручи из остывающей лавы. Край обрыва светился вишневым и гранатовым, ниже переходя в темнопурпурный и покрываясь черной гибкой коркой. Редкие красные сполохи огня пробегали по твердеющему панцирю, сыпали алые брызги и закручивались султанчики коричневых дымов.
Тимофей отвлекся на секунду от созерцания преисподней и приметил очередную странность – в паре кабельтовых [46]к западу всплыла огромная подлодка, размерами с подводный ракетоносец прошлого века,
Сихали поёжился. Все это ему очень не нравилось. Сначала дископлан, потом этот подводный крейсер… Опять, что ли, готовится пакость? Или он стал слишком подозрительным?
«Онекотан» шел, раздвигая форштевнями целые поля из кусков шебуршащей пемзы, и вот катамаран вышел на чистую воду. Слева по борту, под самым берегом всплыла полосатая субмарина трансмантийщиков, выкрашенная в цвета дыма и пламени – красный и черный.
– И не боятся же, – хмыкнул Боровиц, – «короеды» хреновы…
– Плавать в кипятке – ну уж на фиг! – проворчал Юта Хейзел. – Как там у Данте…
Что говаривал Алигьери на тему пекла, Браун не услышал – грянул взрыв взрывов. Чудовищный грохот перекрыл все звуки, выбил все мысли.
Гигантские столбы огня вздыбились над берегом, обрыв накренился и сполз в море, подстилаясь под субмарину, вынося ее, как сигару на подносе. А сверху повалила лава. Вязким раскаленным тестом она накрыла корму подлодки и потекла в стороны двумя жаркими потокамиФлегетонами [47].
– К берегу! – заорал Боровиц. – К берегу!
Капитан плавбазы и сам принял то же решение – «Онекотан» развернулся и двинулся к гибнущей субмарине.
– Кислородные маски! – надрывался Станислас. – Живо!
– Смотрите! – закричала Наташа, тыча рукой за борт.
Происходило чтото страшное – по волнам расплылись резко очерченные желтоватые пятна, пахнуло серой, и из воды с грохотом вырвались мощные пенные столбы – будто рванули глубинные супербомбы. Все признаки подводного извержения налицо, а в эпицентре – обе плавбазы!
«Онекотан» накренился, отброшенный расходящимся валом, озаренным изнутри золотыми и кровавыми бликами – отсветами извергнутой магмы.
За кормой вздыбился клокочущий холм полужидкого базальта, он оплывал на глазах, но все новые и новые килотонны лавы выплескивались из этого нестойкого кратера. Стена серого пара скрыла вулкан, и желтые фонтаны огненного вещества просвечивали сквозь пелену, добавляя шуму к громовому бурлению вскипающих волн. Все шаталось и содрогалось – тряслось море, тряслось небо, тряслась палуба.
Прямо по ходу «Такомару» океан запарил, заклокотал и, словно панцирь исполинской Годзиллы, всплыл – показался дымящийся верх магматического выброса, подернутый тонкой черной корочкой. Корочка то и дело лопалась, наружу выступали огромные пламенные капли и, сверкая золотом, срывались в светоносную глубину.
«Господи! –
Истошные гудки «Такомару» заставили его обернуться к океану. Трисек погибал – оба его поплавка с ходу втесались в расплав, и теперь плавбаза кренилась, валилась из стороны в сторону, угодив в течение адской реки.
– Быстрее, быстрее! – орал, надсаживаясь, Боровиц. От нетерпения сегундо даже подпрыгивал. – А то не успеем! Едрить семьвосемь…
«Онекотан» подвалил бортом к подлодке «короедов», и вода взбурлила под тормозящим действием турбин. Трансмантийщики уже толпились на узкой палубе, натягивая на головы золотистые передники, чтобы хоть както уберечься от пекла за спинами.
– Живо! – проревел ТугаринЗмей, перекидывая блестящий трап.
– Ножками работаем, ножками! – подхватил Белый.
Геоинженеры бегом побежали по шаткому мостику, спрыгивая или падая на палубу «Онекотана». Плавбаза тут же двинулась кормой назад, подгребая к терпящему бедствие «Такомару». Лава приподняла прямоугольную палубу трисека, наклонила ее, и немногочисленный экипаж трофейного корабля буквально скатился на катамаран. Последним соскочил Самоа Дженкинс.
– Ходу!
– Превосходно! – выдохнул Браун, ошалело мотая головой.
Эруптивная туча затмила все небо, сверху пошел «горячий снег» – вулканический пепел. Он сыпал обильно, вмиг запорошив палубу «Онекотана».
Плавбаза взяла разгон, вскипели буруны, но распоясавшиеся владыки подземного царства не желали упускать добычу – прямо по курсу снова разверзлась геенна огненная. Одна за другой из вод вырастали настоящие башни горящей материи, с нижайшим нептуническим зыком в небо зафонтанировали гейзеры магмы. По палубе зашлепали клочья лавы, уже подостывшей, но во время падения еще сохранявшей вязкость. Они плющились в блины, глухо стуча по слою пепла, висли лохмотьями на перилах трапов.
Браун вскарабкался на капитанский мостик и уже оттуда глядел на гульбище стихий, на кипящее варево инферно – справа и слева, в кругах выкипающей воды, бурлили кратеры, колыхая тяжкие массы раскаленной жижи.
– Замечательно…
Стряхнув с волос пепел и протерев слезящиеся глаза, Сихали глянул на монитор. Тот гордо анализировал, что едва не вдохнули человеческие лёгкие: сернистый ангидрид, хлористый водород, двуокись и трехокись серы, аммиак, угарный и углекислый газ. Адские пряности.
– Пройдем? – крикнул ТугаринЗмей, моргая красными глазами.
– Скоро узнаешь! – ощерился капитан.
Плавбазу закачало в восходящих потоках – лава, поднимаясь со дна, нагревала прибрежную акваторию, как воду в чайнике.
Рыская и зарываясь носом, «Онекотан» выгребал меж двух жерл. Левый кратер потряс взрыв, могучий поток лавы обрушился на борт плавбазы, погребая дежурный вертолет.
– А хрен тебе! – вопил капитан, чуть ли не подпрыгивая от возбуждения. – А вот хрен!
И плавучая база вырваласьтаки на чистую воду, пошла к югу, чуть кренясь и набирая ход.