Ганс — мой друг

Маккей Джон Генри

И так оно и было.

———

Я ничего не сделал. Но я не могу вам выразить, Макай,

как долго я мучился при мысли: «ты мог-бы спасти его и ты не сделал этого!..» Но таковы мы все... У нас есть время на все то, что лежит в колее нашей жизни, но если нам приходится без какой-нибудь крайней необходимости выйти за эту колею по своей воле, то мы отказываемся, мерзко отказываемся!.. Трусы! все мы трусы, мы рабы жизни.

Он замолчал. Мы оба молчали.

Потом мы взялись за наши стаканы, но вино казалось горьким.

— Почему вы не напишите эту историю? Вам потом легче будет, — сказал

я, утешая по старому рецепту.

Он отрицательно покачал головой.

— Нет! — сказал он.

— Я-бы хотел написать ее.

— Да! — сказал он равнодушно.

— Я-бы назвал ее: «Ганс, мой друг...»

— «Ганс, мой друг!» — повторил он с горьким смехом.

— Да, он был моим другом, но я его другом не был! Бедный Ганс! зачем не отыскал ты себе лучшего?.. Бедный Ганс!..

И теперь, в эту минуту, я узнал в нем творца «песней печали», воспевшаго эту интимную больную поэзию, которую эти ослы критики осудили, а не только неблагодарная, но и нелепая публика, не читала потому, что это были стихи.