Гардемарин Ее Величества. Идентификация
Шрифт:
– Я?.. Нет, нет, конечно же. – Горчаков тут же принялся рыться в кипе бумаг, лежавшей на лабораторном столе. – Он должен быть где-то здесь… Господи, куда же я его засунул?
При всех своих талантах, аккуратностью его светлость доктор явно не отличался. Видимо, его гений ничуть не нуждался в порядке и привык повелевать хаосом на всех уровнях, и подобные бестолковые поиски нужных документов случались по несколько раз на дню. Алена терпеливо подождала примерно полминуты и только потом, закатив глаза, вздохнула:
– Каждый раз так… Вы позволите, Владимир?
Не успел я даже кивнуть, как она шагнула вперед и, вдруг оказавшись совсем рядом, жестом
– О! Вот же он! – радостно воскликнул Горчаков. – Скажите, Василий, – что вы здесь видите?
Я видел… да, пожалуй, ничего особенного. Никаких осей координат на бледно-голубой сетке не имелось, а сам по себе чуть заваленный вправо «горб» графика мог означать что угодно. От не вполне нормального распределения до какого-нибудь куска синусоиды. Но изображать недалекого солдафона и падать в глазах Алены ниже плинтуса отчаянно не хотелось, так что я отобрал у нее листок и даже попытался сделать умное лицо.
– Это… некая зависимость, – осторожно начал я, – довольно ровная, хотя…
– Именно так, друг мой. – Горчаков выхватил у меня график и принялся водить по нему пальцем. – Абсолютно ровная! Вечером двадцать третьего октября – в тот самый день, когда неизвестные атаковали Пажеский корпус, – я проводил эксперимент. Здесь, в лаборатории. Тогда и получился этот странный сигнал.
– Так, значит, это распечатка с?..
– С осциллографа, – подсказала Алена. – Когда Сергей попросил меня помочь вам в расследовании, я сразу подумала, что это может быть как-то связано с ударом на видео.
– Сам бы я никогда до такого не додумался. И лишь благодаря моей ученице у нас теперь есть версия. – Горчаков осторожно положил листок на клавиатуру ноутбука. – Мы полагаем, что прибор мог уловить выброс энергии – и выдать вот такой график.
Я молча кивнул. На точное объяснение моих познаний физики определенно не хватало, однако в общих чертах вывод казался верным. Что бы тогда ни разнесло бальный зал в Пажеском, мощность была колоссальная. Неудивительно, что чувствительный прибор поймал «выхлоп» элемента даже с почти трех десятков километров.
– Как вы совершенно верно заметили, Валерий, кривая абсолютно ровная. Хотя осциллограф такого класса точности отметил бы даже самое незначительное биение. – Горчаков принялся щелкать мышкой, и изображение на экране увеличилось примерно вдвое. – Но нет – ничего подобного. Даже если мы возьмем другой масштаб, график, можно сказать, не изменится.
– И что это означает? – уточнил я.
– В сущности, пока лишь то, что я едва ли ошибся в предположениях. Видите ли, Василий, мне в свое время приходилось изучать совместную работу нескольких Одаренных. Не таких сильных, конечно же, но ранг здесь едва ли имеет значение. При желании мы с вами и Аленой даже могли бы провести небольшой эксперимент. – Горчаков мечтательно заулыбался, но тут же взял себя в руки. – Но делать этого здесь, конечно же, не следует. Тем более что результат мне и так известен.
– Если бы мы втроем – вы, я и Константин Михайлович – попытались ударить… да хоть какой-нибудь Свечкой по одной и той же цели, – Алена, похоже, заметила мой недоумевающий взгляд и тут же принялась объяснять, – то три синхронно выпущенных элемента фактически слились бы в один – увеличенной мощности. Но тогда прибор бы зарегистрировал биение. Какой-нибудь небольшой пик на графике или смещение. Или…
– Полагаю, Алена хочет сказать, что Дар – это почти как почерк, – подхватил Горчаков. – И даже при одинаковом
Горчаков вытащил из нагрудного кармана карандаш и пририсовал идеально-ровной линии на листке несколько крохотных острых пиков.
– Иными словами, с точки зрения науки речь в любом случае идет о нескольких элементах, наложенных друг на друга, но никак не об одном.
– А значит, по Пажескому сработал один источник, – пояснила Алена. – Кто-то или что-то, обладающее запредельной даже для первого ранга мощностью.
Увлекшись разглядыванием очередного графика на экране ноутбука, она сначала изящно растолкала нас с Горчаковым, а потом и вовсе единолично завладела «мышкой», разве что не прижимаясь спиной к моей груди. На этот раз от нее пахло чем-то совсем легким, цветочным. Не будоражащим, как тогда, в доме у Гагарина-старшего, но все равно…
– Вот, видите? – Алена несколько раз прокрутила колесиком, демонстрируя еще несколько изображений. – Стандартная картина для работы боевых троек – и везде есть пики!
– Да… Кажется, теперь вижу.
Я чуть склонился, чтобы получше рассмотреть экран, и едва не ткнулся подбородком в хрупкое плечо, но Алена даже не подумала отодвинуться. И теперь мы стояли совсем близко, почти касаясь друг друга щеками. Я чувствовал тепло ее кожи, и это почему-то основательно сбивало с толку, прогоняя мысли о фундаментальной науке… или даже прикладной. В великосветском обществе такое сочли бы вопиющим нарушением этикета, но физфак жил по своим законам – похоже, здесь подобные мелочи вообще никого не волновали.
– Кхм… И что же это за… источник? – поинтересовался я, изо всех сил стараясь снова сосредоточиться на деле.
– Пока не знаю. К моему глубочайшему сожалению, Виталий, тут я не в силах вам помочь. – Горчаков развел руками. – Но одно скажу точно: если это человек – мне бы нисколько не хотелось повстречаться с ним с глазу на глаз… Попробуйте представить себе масштабы такого Дара!
Масштабы я представлял отлично – хотя бы потому, что собственными глазами видел не только записи с камеры, но и разрушения в Зимнем и здании Пажеского корпуса. Не то чтобы беседа с Горчаковым открыла так уж много тайн, но в одном он точно был прав: встречаться с тем, кто в одиночку выдал Свечку такой силы, определенно не стоило. Неизвестный Одаренный многократно перерос уровень первого ранга и без труда мог одолеть даже мастодонта вроде старшего Гагарина. А уж меня и вовсе раскатал бы в тонкий блин, не особо и стараясь.
Жутковато.
– Что ж… Вы очень мне помогли, Константин Михайлович, – вздохнул я. – Надеюсь, мы с Сергеем Юрьевичем и дальше можем рассчитывать на вашу…
– Разумеется, можете, Василий! – Горчаков снова принялся трясти мою руку. – Конечно, обращайтесь в любое время. Слышите – в любое!
Наверняка его светлость доктор смог бы рассказать о неизвестном источнике что-то еще, но сегодняшняя беседа, похоже, подошла к концу. И уже через несколько минут Алена без особой спешки провожала меня. Я без труда добрался бы к машине и сам, но она зачем-то вызвалась прогуляться хотя бы до выхода.