Гардемарин Ее Величества. Инкарнация
Шрифт:
Непосвященному человеку наверняка показалось бы странным, что полицейские стараются поскорее убраться с дороги таинственного Матвея. Некоторые забрались подальше в сад — якобы работать — а те, кто не успевал, тут же принимались сосредоточенно изучать землю у себя под ногами, будто вдруг обнаружив там немыслимой важности улику. Какое-то подобие дисциплины сохранили только спецназовцы: понемногу стянулись к Лукину и выстроились за его спиной полукругом.
Как перед дракой… Хотя драться, конечно же, никто не собирался. Кто-нибудь менее искушенный увидел бы в происходящем полноценное противостояние,
— Могу я полюбопытствовать — что привело вас сюда в столь поздний час, судари? — поинтересовался он.
Подчеркнуто-вежливо, но при этом настолько ядовито, что даже слепой бы понял: никакой дружеской или даже конструктивной беседы тут не получится… Да и, пожалуй, не подразумевалось изначально.
— Работа, ваше сиятельство. — Лукин набычился, втягивая голову в плечи. — Нас вызвали на стрельбу в садоводстве.
— Что-то я не слышу никакой стрельбы… Впрочем, полагаю, совсем недавно она тут действительно была. — Матвей огляделся по сторонам и демонстративно втянул носом воздух. — Порохом пахнет до сих пор. Надеюсь, вы успели вовремя?
— Когда мои люди прибыли…
— Мы справились сами. — Дядя спустился с крыльца и зашагал по тропинке. — На нас напали, но благодаря мужеству моего племянника, никто не пострадал.
— В саду четыре трупа, — мрачно напомнил Лукин. — И еще неизвестно сколько в доме. Мы должны осмотреть…
— Нет, не должны, полковник. — Матвей сложил руки на груди. — Впрочем, меня куда больше интересует, почему вы явились лично. И при этом собрали целую свиту, вместо того, чтобы отправить группу быстрого реагирования.
— Я… я отправил. — Лукин покосился в сторону стоящих за его спиной спецов. — Но нам доложили, что им может понадобиться…
— Кто доложил? — продолжал напирать Матвей. — Сам хозяин? Или у вас в садоводстве есть люди, которые наблюдают за усадьбой по ночам?
Я мысленно поаплодировал. Не знаю, кем именно был наш с дядей спаситель, но соображал он быстро. И, что куда важнее, умел подмечать детали. Действительно, ситуация выглядела, мягко, говоря, странно: стрельба на окраине, пусть даже с применением автоматического оружия — явно не то событие, ради которого стоило бы поднимать среди ночи целого полковника полиции. Однако Лукин решил явиться собственной персоной… и вряд ли с целью поучаствовать в драке.
— Давайте не будем тратить время на пустые разговоры, ваше сиятельство, — проворчал он. — Здесь произошло убийство!
— Мы защищались. На своей земле. Если мне не изменяет память, имперское законодательство трактует подобное несколько иначе.
Мне следовало бы промолчать, но раздражения накопилось уже столько, что оно само вырвалось наружу вместе со словами. Дядя тут же развернулся, разве что не вспахав землю каблуками ботинок, и посмотрел на меня… нет, не сердито, однако с изрядным недовольством. Видимо, в семье военного субординация соблюдалось неукоснительно, а я только что ее нарушил. Лукин, судя по кислой мине, явно
— Вот видите, полковник. Некоторые вещи понятны даже гимназисту. И тем удивительнее, что их не знаете вы.
— Моя задача — разобраться со всем этим, бардаком, ваше сиятельство. А не верить на слово какому-то там… гимназисту. — Лукин в самый последний момент выкрутился, благоразумно рассудив, что злить еще и дядю сейчас определенно не стоит. — И защитить добропорядочных граждан.
— В таком случае, можете считать эту задачу выполненной. — Матвей чуть склонил голову. — Защищать здесь никого больше не нужно, а расследование оставьте профессионалам, полковник. Дальше делом займется имперский сыск.
Все интереснее и интереснее. Спецов такого уровня могли привлекать в двух случаях: если появлялась проблема государственной важности… Или если кому-то наверху очень не хочется, чтобы губернские власти совали нос не в свое дело.
— Это мой город, ваше сиятельство! — Лукин явно не собирался сдаваться без боя. — И у вас нет полномочий здесь распоряжаться. Через час у меня будет предписание от прокурора, и мы заберем тела из дома и проведем…
— Не заберете, полковник, — почти скучающим тоном отозвался Матвей. — И не проведете. И плевать я хотел на все ваши предписания. Эта семья и этот дом под защитой Совета Имперской Безопасности.
— Громкие слова, ваше сиятельство.
Видимо, дядин покровитель все-таки перегнул палку. Одно дело требовать передать расследование столичной конторе или ткнуть полковника полиции носом в его недоработки и даже явные прегрешения, и совсем другое — вступить в открытое противостояние. Демонстративно игнорировать бумагу от губернских властей мог или полный идиот, или человек со стальными… ну, допустим, нервами. И если до этого Лукин бестолково мялся, подбирая слова, то теперь будто вдруг обрел второе дыхание. И даже набрался смелости надавить в ответ.
— Очень громкие слова, — повторил он. — И все же смею напомнить: вы — не ваш отец. И едва ли имеете право говорить от имени Совета. И не понимаете, к каким последствиям…
— Нет, это вы не понимаете, полковник. — В голосе Матвея зазвенел металл. — Поэтому объясню проще: или вы сейчас же собираете своих людей и убираетесь отсюда, или я вышвырну вас всех вон.
И по всему выходило, что мог. И еще как мог! Напротив него стояла дюжина спецназовцев, и раза в полтора больше людей оставались в саду или у патрульных машин на дороге. Да и сам Лукин наверняка был Одаренным. Пусть не выдающегося таланта и силы, однако достаточно опытным — в его-то возрасте.
Но все это враз померкло на фоне той мощи, которой вдруг полыхнул Матвей. Он лишь на мгновение отпустил Дар, и во все стороны кругом разошлась волна, которую я ощутил в том числе и физически. По саду будто пробежал порыв ветра, приминая траву и шелестя листьями деревьев. Дядя от неожиданности отступил на шаг, редкие волосы на макушке Лукина встрепенулись, и даже двухметровые спецназовцы инстинктивно отпрянули, а один даже уронил магазин, каким-то образом выскочивший из штурмового «Кедра».