Гардемарин Ее Величества. Инкарнация
Шрифт:
Впрочем, гладко выбритые мордовороты в штатском смотрелись еще хуже. Агенты Третьего отделения императорской канцелярии — а может, и не только они — отчаянно пытались слиться с толпой, но все равно торчали, как сосны среди молодой поросли. Некоторые уже успели смириться и перестали якобы невзначай прогуливаться туда-сюда по ступенькам и просто подпирали стены, обмениваясь многозначительно-понимающими взглядами с гражданскими «коллегами».
Как я и ожидал, за свою кровинушку волновался не один Мещерский. После недавних взрывов и гибели императора в Зимнем, обжегшиеся на молоке спецслужбы дули даже на воду, однако родителям показалось недостаточно
В отличие от своих блестящих спутниц, парни прибыли сюда работать.
Будь я в ответе за охрану Елизаветы — скорее всего, требовал бы вообще отменить мероприятие. Но кто-то в службе безопасности Зимнего то ли недооценивал врага, то ли слишком много задолжал старшему Морозову, который спешил продемонстрировать фамильный герб на великой княжне всему высшему свету столицы. Впрочем, даже это вряд ли могло заставить старого и многоопытного генерала и князя рисковать сверх меры. Он должен, просто обязан был подстелить соломки, перестраховаться…
И перестраховался.
Невысокий щуплый старичок в круглых очках, скучающий у входа в бальный зал, годился в дедушки чуть ли не всем присутствующим. Однако внимания привлекал не больше, чем какая-нибудь ваза, предмет мебели или створка двери. Подслеповатый взгляд и виноватая улыбка, с которой он уступал дорогу блестящим парам, делали его облик абсолютно безобидным и, пожалуй, даже комичным, а вытертый на локтях старомодный фрак и галстук-бабочка лишь усиливали впечатление.
Проходившие мимо юные аристократы наверняка принимали старика то ли за чьего-нибудь выжившего из ума родственника, то ли вообще за прислугу. Паж, шагавший чуть впереди под руку с невысокой полной девицей, усмехнулся вполголоса, указав на него.
А вот мне смеяться не хотелось совершенно.
В девяносто третьем этот самый старикашка на моих глазах за каких-то семь-восемь секунд распилил надвое эсминец на Английской набережной. Тогда Иван Людвигович с забавной фамилией Книппер уже обладал Даром на уровне второго ранга силы, а за прошедшие десять лет вполне мог выйти и на первый. Иными словами, он один стоил чуть ли не всех телохранителей, агентов и вояк из гардемаринской роты вместе взятых.
А ведь таких мастодонтов в здании или где-то неподалеку вполне могло быть и двое, и трое, и даже четверо. И если уж сами члены Совета лично подключились к обеспечению безопасности, значит, поводов для беспокойства…
Впрочем, нет. Как раз это-то и значит, что поводы для беспокойства есть, и еще какие.
Но все, что сейчас остается — расслабиться и хотя бы попытаться получить удовольствие. В конце концов, у Морозова и прочих безопасников в подчинении целая армия, а у меня только три малолетних шалопая.
Я сам до конца не понимал, чего именно ожидал, рассказав соседям по блоку о внезапно выпавшей мне роли на балу. Наверное, просто хотелось поделиться, но парни вдруг настолько воодушевились, что принялись планировать чуть ли не операцию
Когда Оля ускользнула от меня догонять официанта с шампанским, я все-таки решил проверить, что там творится.
Общая конференция в мессенджере буквально разрывалась от сообщений.
Штаб: Эй, вы все на месте??!!
Икс: Так точно, братишка.
Маркиз: Антоша, задолбал. Врубай голосовую)))
Я протяжно вздохнул, но все-таки достал из кармана беспроводной наушник.
— … Икс, Острый, — проверка связи!
Голос Корфа звучал громко и четко — видимо, его сиятельство барон сидел в своей комнате с игровыми активными наушниками за двадцать имперских рублей. Остальных я слышал куда хуже: мобильная связь уступала старому доброму радио, и звук чуть запаздывал. Да и гарнитуры, пусть даже самые навороченные, до профессионального оборудования все-таки не дотягивали.
— Икс на связи, — сонно отозвался у меня в ухе голос Камбулата. — Сижу на заправке, пью кофе и не очень понимаю, что за дичь мы тут исполняем.
— Острый на связи, — вздохнул я, кое-как вспомнив собственный позывной. — Если честно, я тоже не понимаю… А где мой соседушка?
— Не знаю, о ком речь, но Маркиз на связи. А теперь посмотри налево… Еще левее.
Поплавский стоял у дальней стены в окружении дамочек в возрасте от пятнадцати до примерно пятидесяти, на всякий случай прикрывая гарнитуру в ухе ладонью, и улыбался во все тридцать два зуба. Заметив, что я обернулся, он отсалютовал мне бокалом с шампанским.
— Виталик, ты чего здесь вообще делаешь?!
— У секретных агентов свои… кхм, секреты, — Поплавский откашлялся в кулак. — И впредь попрошу называть меня «Маркиз». Как слышно, Острый?
— К сожалению, нормально. Все, отключаясь, — вздохнул я, убирая гарнитуру обратно в карман. — Ваше, блин, сиятельство.
Я представление не имел, каким именно образом он смог за пару дней раздобыть приглашение на самое закрытое столичное мероприятие, но почему-то даже не удивился. Если уж Поплавского за два года так и не выперли из Корпуса на сухогруз, у него действительно были свои секреты — и еще какие.
— Вот ты где. — Оля сунула мне в руку бокал с шампанским. — Ну что, пойдем танцевать? Говорят, сама великая княжна уже здесь.
— Говорят? — усмехнулся я. — Ты-то наверняка успела даже поприветствовать лично… Познакомишь, кстати?
Оля нахмурилась и картинно поджала губы, изображая ревность, но отказываться не стала — тут же подхватила меня под руку и потащила куда-то в центр зала, где понемногу собиралась толпа. Но стоило нам сделать несколько шагов, как дорогу буквально преградили три расфуфыренные в пух и прах девицы лет этак по двадцать с небольшим. Видимо, Олины знакомые. Но, судя по мелькнувшей на ее лице недовольной гримасе — уж точно не подруги.
— Ольга, дорогая, здравствуй! — высокая блондинка с явно искусственными губами…гм, и не только, широко улыбнулась. — Отлично выглядишь!
— Спасибо, Ира, ты тоже.
— Оу, а кто твой спутник? — вступила в разговор вторая из девушек. Полная противоположность первой: болезненно худая, с длинными темными волосами и большими голубыми глазами. — Представишь нас?
— Да, конечно, — Оля старательно держала лицо, но было видно, что происходящее ей ничуть не интересно. — Владимир Острогорский. Морской корпус.