Гардемарин Ее Величества. Инкарнация
Шрифт:
— Смирно, курсант, — будничным и даже чуть сонным тоном проговорил он. — Как я мог заметить, лекция вас не интересует совершенно… Можете повторить, что я только что сказал?
— Вы сказали: как я мог заметить, лекция вас не интересует совершенно, — бодро отрапортовал я.
Шалопаев с задних рядов моя находчивость впечатлила… А вот майора, кажется, не очень: любой другой на его месте или оценил бы солдатскую смекалку, или вышел из себя, однако он просто продолжал стоять передо мной скорбной тенью.
— Перечислите основные атакующие элементы, курсант. И, будьте любезны,
— Молот, — ответил я, — Сабля и Копье. Также к базовым элементам иногда относят и Плеть, однако она используется для огибающего удара, а значит, не может в полной мере…
— Достаточно, — кивнул майор. — И какой из них вы бы использовали для атаки Одаренного противника, закрытого Щитом?
— Никакой. — Я пожал плечами. — Если речь идет о дистанции выстрела, куда разумнее применить оружие — автомат или пистолет.
— У вас нет автомата, курсант. — В голосе майора, наконец, послышались сердитые нотки. — И пистолета тоже. Ваши действия?
— В таком случае, предпочту отступить, — ответил я. — Потому что у моего противника они наверняка есть, и лучше не тратить резерв без надобности. При прочих равных человек с оружием выиграет, ведь у него есть возможность загрузить емкость Щита огнем.
Разумеется, я знал правильный ответ… то есть, тот, что считался правильным по учебникам и методичкам. Но слушать еще полчаса бормотания определенно было выше моих сил.
— К тому же реальная практика боевого применения не предполагает полноценного контакта двух офицеров. Как говорил… как говорил мой дядя, — Я вовремя вспомнил, что первокурсник Острогорский никак не мог посещать практические занятия инструктора, скончавшегося лет этак тридцать назад, — чтобы вступить в схватку без оружия, нужно для начала потерять автомат, который терять ни в коем случае не следует, потом остаться без пистолета и каким-то чудом отыскать среди противников второго такого же Одаренного идиота.
Задние ряды уже даже не пытались скрывать веселье, но парни вокруг слушали, раскрыв рты. Всего несколько моих фраз, похоже, показались им куда полезнее всей лекции майора. И я бы с радостью рассказал бы заодно и про ощущение габаритов чужой оборонительной схемы, и о работе с двух рук, и о применении нетиповых комбинаций элементов. И, конечно же, о сомнительности затеи сливать резерв на затратное Копье в попытке пробить Щит грубой силой — особенно если этой самой силы у противника больше.
Но его высокоблагородие, похоже, решил, что балаган пора заканчивать.
— Что ж… Вижу, вы почему-то уверены, что дядя уже рассказал все, что следует знать о боевом применении. В таком случае, курсант… Острогорский, — Майор пробежался взглядом по журналу, выискивая нужную фамилию, — вам нет никакого смысла оставаться здесь. Так что попрошу покинуть аудиторию.
— Есть покинуть аудиторию, — вздохнул я, сгребая конспект с ручкой в рюкзак.
— Отправляйтесь к дежурному мичману, курсант. Поступаете в его полное распоряжение. — Майор даже не поленился открыть передо мной дверь. — И доложите, что я назначил вам два наряда вне очереди.
Целых два? Ух-х-х,
Дежурный мичман нашелся сразу. Буквально за углом — будто нарочно поджидал.
— Господин курсант, — сурово проговорил он, шагая ко мне, — а по какой причине?..
— Поступаю в ваше распоряжение. — Я остановился и смиренно вытянул руки по швам. — Два наряда.
— С боевого применения выгнали, что ли? — усмехнулся четверокурсник. И тут же сам ответил на собственный вопрос: — Да это каждую неделю… Скукота неимоверная — попробуй тут не заснуть.
Видимо, его высокоблагородие майор, несмотря на невзрачную внешность и спокойный нрав, на деле был тем еще сатрапом. И регулярно поставлял на нужные Корпусу задачи бесплатную, хоть и не самую квалифицированную рабочую силу.
— Ну и что же мне с тобой делать?.. — Четверокурсник задумчиво потер гладко выбритый подбородок. — А вот что — выбирай-ка сам. Если хочешь — в офицерскую комнату книги разбирать. Или на кухню… Там как раз твой товарищ уже вовсю трудится.
Хитрый и продуманный курсант на моем месте, разумеется, тут же ухватился бы за первый вариант: вот так просто попасть в офицерские помещения удавалось не каждому. Мечта, а не наряд: без спешки порыться в старых книгах, сидя на кожаном диване. А может, даже перекинуться парой слов с кем-нибудь из начальства и завести полезное знакомство. Никакой грязи и черной работы, недостойной гордого звания дворянина…
Но я все равно выбрал кухню. Кто именно загремел на хозяйство, можно было не гадать. А уж он-то наверняка знал, как развлечь себя, попутно избавившись от большей части задач. И где можно вздремнуть пару часов, завалившись на мешки с крупами.
В общем, уже через несколько минут я спустился в столовую, прошел на изрядно похорошевшую кухню и оттуда — в подсобное помещение.
— О, сосед! — Поплавский радостно помахал рукой с недочищенной картофелиной. — Верной дорогой идете, матрос!
— Да уж, куда вернее, — усмехнулся я, опускаясь на стул напротив. — Ну давай, рассказывай.
— А что тут рассказывать? Берешь нож, берешь корнеплод. Кромсаешь его, будто это паж красноперый, потом вон туда.
Судя по весьма скромному количеству ободранных картофелин, Поплавский явно не слишком-то напрягался. В здоровенной кастрюле у его правой ноги лежало от силы два-три десятка. Зато некоторые выглядели, как самые настоящие произведения искусства.
И та, что он сейчас держал в руках, тоже понемногу превращалась во что-то подобное. Господь не наделил Поплавского выдающимся талантом скульптора, резец тоже оказался так себе, да и материал для такой работы явно не годился — чуть сминался под пальцами и от любого неосторожного движения превращался из целой картофелины в два неровных куска. Но все эти сложности мой сосед с лихвой компенсировал старанием, и прямо на моих глазах кое-как очищенный белый кругляш обрел сначала уши, потом некоторое подобие волос — ровных черточек на поверхности, расходящихся от «макушки», корявый узкий подбородок… И, наконец, нос — выдающихся по картофельным меркам размеров шнобель с острым кончиком.