Гардемарин Ее Величества. Инкарнация
Шрифт:
Похоже, Мещерский рассудил именно так.
— Впрочем, я бы не стал винить бедную девочку., — продолжил он. — Морозовы умеют быть убедительными, а она сейчас не в том положении, чтобы портить отношения с Советом.
— Пожалуй, — вздохнул я.
Теперь, когда злость и тревога за племянницу слегка улеглись, голова, наконец, заработала в штатном режиме. Кое-как привела мысли в порядок, а потом выудила из них вопрос, который по-хорошему следовало бы задать куда раньше. Может, даже в самом начале беседы — еще до того, как его сиятельство полез в ноутбук за фотографиями.
—
— Помощи. — Мещерский поправил очки и посмотрел мне прямо в глаза. — Ольга высоко оценила ваши способности. И я готов добавить, что и сам считаю вас человеком не только талантливым и отважным, но и в высшей степени рассудительным, а также…
— Давайте пропустим эту часть, ваше сиятельство, — усмехнулся я. — Мне куда интереснее услышать, чем обычный курсант-первокурсник может помочь заседателю Государственной Думы и одному из богатейших людей Империи.
Глаза Мещерского снова чуть расширились за очками. Видимо, старик и не предполагал, что я могу знать о нем что-то кроме имени, титула и того факта, что он приходится дедушкой моей новой подружке.
Впрочем, его недоумение продлилось недолго.
— Уже скоро состоится традиционный осенний бал, на котором Ольга будет сопровождать ее высочество. А вас я бы хотел попросить стать спутником Ольги… Конечно, мы могли бы раздобыть приглашение для кого угодно, — Мещерский неровно ухмыльнулся и покачал головой. — Но вы наверняка можете представить, как будет выглядеть профессиональный телохранитель среди молодежи.
— Уверен, что телохранителей на балу будет предостаточно, — отозвался я. — Не говоря уже о полиции и гардемаринах по периметру здания.
— Разумеется. Однако найдутся комнаты, куда не пустят даже их. Личные покои для великой княжны и ее свиты. Покушение может случиться именно там. — Мещерский отложил ноутбук и подался вперед. — И если я не просто выживший из ума старый параноик, ее высочеству может пригодиться юноша, способный голыми руками пробить капот автомобиля.
Мещерский наверняка не сказал мне и половины правды. И даже десятой части того, что знал на самом деле. И вряд ли им двигала одна лишь тревога за внучку, Елизавету и судьбы отечества. Такие, как он, всегда мыслят на несколько ходов вперед и привыкли извлекать выгоду из любого слова или действия, неважно, своего или чужого. И за неполные четверть часа беседе меня наверняка уже успели отпрепарировать, разложить по полочкам и определить на нужное место.
Нужное, конечно же, не мне, а самому Мещерскому.
Но так уж вышло, что сейчас наши цели совпадали.
— Что ж… Можете на меня рассчитывать, ваше сиятельство, — твердо проговорил я. — Слово дворянина.
— Чудесно, друг мой, чудесно. Я в вас не сомневался. Уверен, мы еще вернемся к этому разговору… Только постарайтесь хотя бы в ближайшее время избегать неприятностей. — Мещерский едва заметно улыбнулся. — Осенний бал пройдет в здании Пажеского корпуса.
Глава 23
Интересное дело. Десять лет без меня все-таки не прошли для столицы бесследно.
Силы зла распоясались в край. И куда именно ни тянулась бы эта ниточка, она так или иначе проходила через младшего Распутина. Его-то я и собирался первым взять за жабры, когда представится возможность.
Но пока и он, и все его семейство мне не по зубам. Нет даже доказательств, ведь голос, услышанный в гарнитуре сквозь грохот выстрелов, к делу не подошьешь. Единственный, кому я сейчас, пожалуй, мог бы доверить тайну — Морозовы… Но и с ними следует быть осторожнее.
Старик все еще умел не миндальничать, и целый склад оружия в подвале у дяди тому доказательство. Теперь, когда злость немного отступила, я даже не имел ничего против его сына в качестве партии для Елизаветы. Рано или поздно племяннице все равно придется выйти замуж, и сын председателя Совета уж точно не худший вариант, который можно придумать.
Единственное, что меня категорически не устраивало, так это непомерные амбиции Морозовых. Их желание переть напролом и заявить о себе и превратить мою племянницу в мишень — только для того, чтобы поскорее продемонстрировать всему свету фамильный герб в ее царственных ушках.
— Господин курсант, вы спите?
Задумавшись, я сначала перестал делать вид, что пишу конспект, потом перестал слушать, а в конце концов и вовсе погрузился в собственные мысли так глубоко, что со стороны наверняка действительно выглядел спящим.
Впрочем, неудивительно: вторая за неделю пара по боевому применению Дара оказалась даже скучнее первой. Теоретические занятия вел почему-то не моряк, а сухопутный — майор из лейб-гвардии Егерского полка. Среднего возраста, невысокий и настолько невзрачный, что я даже не потрудился запомнить имени. Да и лекции у него были под стать: монотонные, тягучие и лишенные всякой изюминки. Исключительно под диктовку.
И их, видимо, полагалось записывать слово в слово — иначе его высокоблагородие не потрудился бы покинуть свое место у доски, пройти через половину аудитории и грозно взирать на меня с высоты своих ста шестидесяти с чем-то сантиметров.
— Никак нет, — Я уселся ровнее, — не сплю.
— Рад это слышать, господин курсант, — недовольно проворчал майор. — Когда к вам обращается старший по званию, положено встать.
Откуда-то с задних рядов послышалось сдавленное хихиканье. Похоже, мои однокашники с первого курса тоже не были в восторге от преподавательских талантов лектора и радовались хоть какому-то развлечению.
— Так точно, ваше высокоблагородие, — вздохнул я, поднимаясь, — положено.
Теперь со стороны все наверняка смотрелось еще забавнее: майор едва доставал мне до подбородка лысиной на макушке. И даже отрывистые армейские команды почему-то отдавал так, будто продолжал начитывать материал — негромко и бесцветно.