Гарем на шагоходе. Том 1
Шрифт:
В этом противостоянии было важно дохнуть на чужую машину первыми, чтобы бандиты там внутри в угли превратились. Термоизоляция у старых моделей не очень хорошая, так что мы надеялись закончить бой быстро.
Раздался тяжелый грохот. Это несколько сотен тонн металла обрушились на асфальт, делая его непригодным для мирной жизни. Волот противника сделал шаг.
Все в капитанской рубке это услышали и посмотрели на командира. То есть, на меня. Я с немигающим взглядом смотрел в монитор. Многоэтажка перед нами была не очень высокой, зато растягивалась в
«Сколько тут в высоту? Метров девяносто? — роились мысли в моей голове. — Если это Зооволот класса „Гориллас“, модификации „Кинг Конг“, то он легко перемахнет такую высоту и нанесет первый удар, выводя наше орудие из строя».
— Морду кверху! — скомандовал я. — Приготовиться к резкому старту назад, как только он появится! Выпустим в него десяток ракет — так, для острастки. И по моей команде жечь из главного орудия!
Я старался подбодрить команду уверенным тоном, чтобы моя бравада передалась им.
Послышался второй грохочущий шаг, который подтвердил мои догадки. Я был почти уверен, что разгадал вражеский план. Шаги не стихали. Мы уже слышали мощный рев сервоприводов, приводящих в движение ноги колосса. Затем их тональность изменилась.
— Он готовится к прыжку, максимальная готовность! — крикнул я.
Все ждали момента икс, когда Кинг Конг появится, и мы получим шанс задать ему жару. В прямом смысле.
Птиц непроизвольно раздвинул крылья, будто собираясь взлететь и кинуться на противника сверху. Турельщик сжимал огневые рычаги так, что костяшки побелели. Даже наш бурильщик Джин-чан, толстый и флегматичный гвок, подобрался и смотрел в мониторы всеми глазами, не моргая.
Но прыжка не последовало. Вместо этого начался обстрел.
Пуля размером с диван прошила здание насквозь и врезалась в Саламандру, оставляя на ней солидную вмятину, а затем еще одна и еще. Друг за дружкой чудовищных размеров пули прошивали здание, словно картон, и летели, неся смерть членам команды нашего армейского Волота. Звук от работы пулемета был такой, что люди за несколько километров наверняка ложились, зажимая уши. Скорострельность у турелей вражеской машины была бешеная.
— Твою мать! Назад! Назад! — кричал я.
Штурмана дважды уговаривать не пришлось. Потянув рычаг, что есть мочи, он заставил терзаемую чудовищным обстрелом Саламандру сдать назад.
Издырявленные стены здания не выдержали, и многоэтажка с грохотом стала рушиться, хороня под обломками всех, кто не успел убежать. Столб пыли был виден из любой точки города и близлежащих поселений.
А вражеский Волот все продолжал стрелять. Дом рушился неравномерно, сначала сложилась его центральная часть, но бандитский колосс стал водить дулом гигантского пулемета в разные стороны, от чего здание начало оседать по всему периметру, и часть пуль попадала в Саламандру, которая пыталась уйти из-под обстрела.
— Левее! Левее давай! — орал я, а штурман безоговорочно исполнял мои приказы. Рот у него был открыт, как и у всех членов команды. Кто этого сделать не успел, мог поплатиться разорванными
Наш Волот укрылся за другими строениями, куда исполинские пули не залетали. После чего я приказал выключить двигатели. Когда стрельба прекратилась, на мониторах не было ничего, кроме пыли.
Первым подал голос жабоподобный бурильщик:
— Это что сейчас такое было?!
— «Томми Пулеметчик» это был, — ответил я, тяжело дыша. Сердце колотилось, как озверевшее, адреналин кипел в крови. Я ошибся, наш враг вовсе не Кинг Конг, а модель, рассчитанная на очень качественное ведение огневого боя.
— Ни один Волот второго поколения не может здания пулеметным огнем складывать! — не поверил связист и снова развернулся в кресле.
— Может, если установить на него волотовский пулемет пятого поколения, — я рассуждал вслух или, едва шевеля губами, говорил про себя. Так мне всегда было проще соображать.
— Отступать надо, капитан, — в голосе турельщика появились панические нотки. И это действительно дурной знак.
Наш любитель пострелять никогда от хорошей схватки не бежал. Но сейчас даже он понял, в какую передрягу влипла Саламандра с ее огнем против снарядов диаметром шестьсот миллиметров. Да, у нас тоже имеется вооружение посерьезнее абордажных винтовок, однако на такой конфликт наша машина просто не рассчитана.
— Хочешь, чтобы мы бежали, как трусы? — повернулся Птиц к турельщику. — И кто тут птенчик, а?
— Отставить! — рыкнул я. — Как только заработают двигатели, он тут же откроет огонь, ориентируясь на звук.
Термоизоляция не позволяла считать тепловую сигнатуру наших двигателей, однако ревели они, как стадо бешеных бронтозавров.
Я нажал на кнопку для связи с машинным отделением:
— Тори, доложи состояние Волота.
— Устанавливается, — послышался женский голос из динамика. — Могу точно сказать, что задело генераторную. Большинство попаданий пришлось во второстепенные отсеки: пищеблок, кают-компанию и водокачку. Пару турелей снесло. Баки не пробиты, а вот пенообразователи, кажись, в труху.
— В жопу эти пенообразователи! — выругался себе под нос старший турельщик, прежде чем затараторил по внутренней связи: — Гаубица левофланговая?! Гаубица левофланговая, ответьте! — но ответа не было. — Твою мать!
Не успел он толком продолжить тираду, как я уже скомандовал:
— Пошли туда своих ребят. Всех раненых срочно в лазарет.
— Капитан, позвольте нам попробовать, — в этой просьбе все было понятно без лишних слов, поскольку исходила она от главного абордажника. Пожалуй, в нем я был уверен больше всех. Амарок, этот старый вояка служил еще при моем отце и никогда не подводил.