Гарем на шагоходе. Том 1

Гремлинов Гриша

Новое здание складывалось под чудовищным огнем. Цементная пыль с прошлого крушения еще не успела рассеяться, а новый обрушившийся дом сделал туман настолько густым, что хоть ложкой зачерпывай.

Саламандра пыталась уйти из-под обстрела, но вражеский турельщик на этот раз был умнее. Он не просто лупил в то место, откуда слышал звук, а прикинул траекторию, по которой мы будем отступать.

Одна пуля пробила командный отсек, и часть мониторов погасла. Но проверять, все ли живы не было времени. Через пробоину начала сочиться

пылевая взвесь с цементным запахом.

Пока Саламандра сдавала назад, гигантские пули вклинивались в нее беспощадно, а вот дальнейший прием наш противник не разгадал. Свернув налево, Саламандра ушла из-под огня, пока Пулеметчик еще полминуты крошил в труху жилой дом справа.

Заглохли двигатели Саламандры, а затем заглох и главный калибр неприятеля. Но в этой давящей тишине со стороны вражеского Волота раздался голос из громкоговорителя:

— На тебя, сука, и на всю вашу армию патронов хватит! Весь Волот ими забит под завязку! Я же обещал выпотрошить твоего командира, как пса!

Вот оно! Есть! Больше подтверждений не нужно.

На капитанском мостике офицеры начали медленно вставать и осматриваться вокруг. Все ли живы, все ли целы? И только я все так же сидел в кресле и смотрел в мониторы. В голове у меня созрел план. Опасный, способный поставить под удар весь экипаж. Но в противном случае мы и так все обречены.

Капитан Волота управляет богом войны и, подобно богу войны, должен презирать смерть.

Это правда жизни, без которой невозможно оставаться боевым командиром.

Вот только смерть презирал не один я.

Гигантская пуля, оставившая брешь в нашем отсеке, снесла панель управления, за которой работал икарус. Птиц чудом успел вспорхнуть с кресла. Он не пострадал, зато плюшевого пингвиненка больше не существовало.

Сейчас мой связист дрожал от злости, а его крылья гневно хлопали за спиной.

— Арно, успокойся, — сказал я. — Не время для эмоций.

— Это был подарок дочки! — вскричал тот. — Эти ублюдки заплатят!

Мощный взмах крыльев оторвал связиста от пола, в воздухе завихрились частицы пыли.

— Птицын! Я запрещаю! — выкрикнул я, но без толку.

— Здесь от меня проку нет! — с этими словами икарус ринулся в пробоину и исчез в белом мареве.

— Что этот дебил собирается делать? — невесело усмехнулся турельщик. — Обосрет Томми Пулеметчика, как голубь статую?

Стиснув челюсти, я ощутил, как дернулись желваки, но сразу взял себя в руки и развернулся к команде. Выходка связиста потрясла всех.

Нужно немедленно врубать капитанскую браваду, необходим боевой дух.

— Товарищи, у меня для вас хорошая новость, — сказал я с хищной улыбкой. — Это не Окровавленное око или подобные им фанатики. Это Орлик собственной персоной. А значит, у нас появился шанс на победу. Осталось только ждать, пока он найдет нас и взведет свой пулемет, чтобы выстрелить прямой наводкой.

— Капитан! Если

вы думаете, что предыдущий обстрел был из гаечных ключей, и нам тут все сам починил, то я вас расстрою! — пыталась шутить по внутренней связи Тори. — Это у вас там все просто, пригнулись и все. А мы тут дыхание задерживай и воду эту химозную глотай.

— Что с пеной? — холодно спросил я.

— Плохо все с ней, — ответила главный механик. — Баки пробило, регулятор давления раскурочило. Механизм подачи тоже раздербанило. Мне ее туда тазиками заливать? Сколько там тысяч литров надо?

— Не ерничай, офицер, — отрезал я. — Мне нужна пена, от этого зависят наши жизни.

Пулеметные стволы все так же медленно обводили здания. Как только Саламандра окажется под прямой наводкой, ее так нашпигует! Прошедшие сквозь дом снаряды теряли в силе, и далеко не каждый пробивал Волот, но если им будет мешать только сопротивление воздуха, шансов у огнедышащей Саламандры не будет.

А какая слава пойдет об Орлике, сумевшем обхитрить военных и победить Волот на пару поколений старше! Все банды обзавидуются!

Нашей пехоте только и останется, что отступить, если она не захочет оказаться тут похоронена. Однако о том, что Саламандра может дохнуть огнем на близкой дистанции, Орлик знает, поэтому обходит дома по широкой дуге.

Орлик хочет великой победы, но погибать он точно не собирается. И это самое важное. Пойди Саламандра на таран, чтобы забрать с собой Пулеметчика, и фанатик согласится на такой обмен.

Обменять Волот второго поколения с относительно небольшим экипажем на Саламандру четвертого, где одних только офицеров раз в десять больше — это почти победа. Но Орлик, сидящий на пороховой бочке, поступит иначе.

Тяжелые шаги все ближе и ближе. И вот в цементном тумане пара мощных прожекторов находит гусеничную Саламандру. Ее морда покорно опущена вниз. Она кажется опустевшей и безжизненной.

— Неужто капитан, вместе с экипажем оставил корабль? Или быть может, гусеницу заело? — раздается голос со стороны вражеского Волота, и дула его пулемета наводятся на нас.

— Капитан никогда не покинет свой Волот! — отвечаю ему я, а дальше начинаю говорить то, чего он точно не ожидал: — Да простит мне Всеотец прегрешение мое, ибо совершу я сейчас страшный грех. Убью ни беса, ни дьявола, но себя самого, ибо другого выхода не вижу я.

Тяжелые гусеницы пришли в движение, и Саламандра на всех оставшихся парах пошла вперед. Не сомневаюсь, Орлик внутри своего Пулеметчика узнал, что такое настоящий страх. Если битву невозможно выиграть, капитан обязан спасти экипаж! Потому что обучить новую команду на Волот очень сложно, долго и дорого.

Как на такую должность вообще пробился какой-то фанатик?!

Пулемет вонзал в Саламандру одну пулю за другой, превращая ту в ободранную ящерицу прямо на глазах, но она продолжала движение.